В один из ноябрьских дней на «мозговой штурм» собрались: главный режиссёр театра Яков Ломкин; помощник директора театра по перспективному планированию и специальным проектам Анна Никифорова; сотрудники Центральной муниципальной детской библиотеки им. М. Горького Наталья Краснопёрова (директор) и Елена Гребёнкина; учителя 41-го лицея Людмила Кузнецова и Оксана Ежова; начальник психологической службы УдГУ Ольга Лукина; студентка, участница Школы театрального блогера Алина Соломенникова; журналист Юлия Ардашева. Полтора часа активного обсуждения прошли в продуктивном ключе, установились важные контакты между школой и театром, инициативу поддержали психологи и библиотекари. И самое главное – были выработаны конкретные решения, зародились проекты, направленные на привлечение юного зрителя в стены театра. 

Важно, чтобы новый театр стал местом духовной жизни юных зрителей. Хочется научить детей любить сочинять и фантазировать

Анна Никифорова: – У нас осталось меньше года, чтобы подготовиться к открытию ТЮЗа: произвести на свет несколько спектаклей, придумать спецпроекты. Понятно, что должны быть организованы дискуссионная площадка, лекторий, киноклуб и детская студия. Театр юного зрителя – пространство, куда дети с разными интересами могут прийти и найти для себя важное и ценное. Спектакли должны не только помочь приобщиться к прекрасному и культурным ценностям, но и разобраться в жизни, дать ответы на актуальные для молодёжи вопросы. К сожалению, детский репертуар наших театров такой же, как и в других городах бывшего Советского Союза: «Буратино», «Чиполлино», «Белоснежка», «Снежная королева»… Мы ходим «след в след» вокруг этих 10-15 названий. Хотелось бы сделать репертуар особенным и интересным, принципиально новым. У нас в театре существует проект, в рамках которого мы проводим читки – любопытное вхождение в новую драматургию. И мы обратили внимание, что большое количество современных пьес пишется о проблемах подросткового взросления. Как говорить о подростковых проблемах, не используя обсценную лексику, которая привычна для подростков, и при этом не ставить требуемое ограничение 18+. Возникает парадокс. Я для себя вот уже несколько лет открываю новую западную и отечественную литературу. Эти книги адаптированы для детей, в них найден нужный нам баланс между честностью и адекватным восприятием. Мы решили, что в течение года будем делать читки в библиотеке имени Некрасова. Каждая будет посвящена какой-то подростковой проблеме, под неё станем подбирать книги, которые хорошо говорят на эту тему. Попросим молодых актёров зачитывать отрывки и главы, а потом поговорим с психологами об этой проблеме, насколько она актуальна для зрителя. Это тоже способ подготовки репертуара будущего ТЮЗа.

Театр далёк от буквальных инсценировок. Например, «Гамлета» можно поставить про любовь, про одиночество, про взаимоотношения отцов и детей – там заложено огромное количество тем. Как ни крути, нужна просветительская учительская работа.

Яков Ломкин: – В поиске репертуара нам помогла третья режиссёрская лаборатория «Театральная молодёжка». Она была нужным звеном – мы многое прочитали, в материалах этих читок затронули важные темы для современного зрителя. Дети слышат голос улицы, поэтому мы не можем полностью отказаться от этой лексики, ведь театр – зеркало того, что происходит в умах людей. Мы не имеем права вываливать всё это на неокрепшие умы, но и лукавить тоже не хочется, не хочется заигрывать и делать вид, что этих проблем нет. На лаборатории мы представили разные эскизы по произведениям русских и зарубежных авторов. И три эскиза из пяти мы готовы взять в дальнейшую работу и развернуть до полноценных спектаклей: «Отрочество» Л. Толстого, «Давай поедем в Уналашку» по повести А. Красильщик и пьеса-монолог ижевского драматурга Е. Гузёмы «Вся правда о моём отце». Помимо этого, мы читали модную пьесу Ф. Зеллера «Сын» и довольно яркое произведение «Чёрный апельсин» Д. Сидерос. Кроме того, мы познакомились с молодыми режиссёрами, которых проверили на совместимость с нашим театром и конкретно с ТЮЗом. После читок мы дискутировали с зрителями, пытались понять, насколько эти темы попадают в зрителя, насколько они важны. Помимо театральной составляющей, важно, чтобы новый театр стал местом духовной жизни наших юных зрителей. Мне не нравится название – ТЮЗ. Сразу появляются ассоциации с советскими ТЮЗами: возрастные актрисы, играющие детей, сказки про пионеров, принудительные походы в театр. Не хочется ничего назидательного – это непродуктивно. Как научить ребёнка самостоятельно ориентироваться, делать выбор и анализировать его? Дети, полюбив театр сейчас, в будущем приведут сюда своих детей. Для всех нас важно, чтобы театр не был насилием над ребёнком, говорил с ним на простом, но серьёзном языке. Как только начинаешь с ними сюсюкать, они сразу закрываются. Чем честнее мы будем, тем лучше. 

Наталья Краснопёрова: – Говорить с подростками, тем более о книгах, – большая и непростая работа. Дети в библиотеках более организованы – их приводят к нам воспитатели и родители. А подростки уже самостоятельны в своём выборе: прийти или нет, прочитать или не прочитать. Важно, какой подход к душе подростка мы найдём, чтобы он прочитал книгу, понял её, сделал выводы. Дети любят читать тогда, когда они узнают себя в этих книгах, находят ответы на вопросы, которые стесняются задать родителям или учителям. Может быть, наоборот, стоит говорить о книгах узнаваемых, классических, если хотите, потому что в них тоже звучат проблемы, которые не устарели. Например, «Чучело» – такие ситуации сейчас часто встречаются в школьной среде. 

Анна Никифорова: – Да, нам нужны подсказки специалистов. Режиссёр Никита Трофимов выбрал для эскиза спектакля повесть «Давай поедем в Уналашку» – мы бы сами эту книжку не нашли. А она настолько идеально, адекватно разговаривает на языке младших подростков и при этом освещает сложные проблемы неполной семьи, развода родителей. 

Наталья Краснопёрова: – Сейчас есть премия имени Сергея Михалкова, которую присуждают современным авторам. Вокруг премии много споров, но, думаю, стоит обратить на неё внимание – награждают только достойные книги. Я сама недавно прочитала книгу Татьяны Шипошиной «Ангелы не бросают своих» – это история о байкере и одиноком подростке. Мы делали по книге буктрейлер, обсуждали с ребятами, она их заинтересовала. Я предлагаю составить список топ-книг с краткой аннотацией, потому что на чтение всех книг времени физически не хватит. 

Яков Ломкин: – Театр далёк от буквальных инсценировок. Например, «Гамлета» можно поставить про любовь, про одиночество, про взаимоотношения отцов и детей – там заложено огромное количество тем. Как ни крути, нужна просветительская учительская работа. Необходимо рассказать детям, что театр – это не просто иллюстрация того, что написано в книжке, а особое видение, интерпретация режиссёра, отдельное произведение на основе литературного материала. Спектакли по одному и тому же произведению всегда разные. Когда ребёнок читает, он представляет в своём воображении одни образы, а в театре увидит нечто другое – возможен диссонанс. Учителя должны объяснить, что с видением режиссёра можно соглашаться, а можно и не соглашаться, но уважать надо, потому что за этим стоит большая работа длиной в несколько месяцев. 

Людмила Кузнецова: – Надо сказать, что я все свои выпуски неоднократно водила в Национальный театр, в Театр оперы и балета. Многое, что сейчас ставят для юного зрителя, – это возраст начальной школы. А дети из старших классов выпадают. Им нужен уже не детский театр: сейчас в 15-17 лет они ассоциируют себя со взрослыми. 

Анна Никифорова: – В нашем театре для них есть выбор в афише: «Гамлет», появился «Вий». Эти спектакли как раз рассчитаны на возраст, о котором вы говорите. 

Людмила Кузнецова: – Я думаю, мы пока не вырастили зрителей. Они не смотрят экранизации, не видели даже «Трёх мушкетеров», кроме фрагментов, которые мы показываем на уроке. До вашего «Гамлета» их надо дорастить. Не будем забывать, что на произведение мы смотрим в рамках ЕГЭ. Если они на экзамене преподнесут «Гамлета» так, как увидят его в театре, не факт, что получат высокий балл. Для иного видения и авангарда зрителя надо вырастить. 

Анна Никифорова: – Считаю, что театр не может иметь дидактической направленности. Школьные уроки литературы – это одно направление, а наша задача показать, что «Гамлет» и «Вий» – это гораздо больше, чем школьное экзаменационное представление. 

Людмила Кузнецова: – Без знания классики, наверно, невозможен авангард. Нельзя начинать с авангарда. Мы должны сначала воспитать зрителей на классике, а потом показать, что она может быть разной. 

Яков Ломкин: – Что в вашем представлении классика? 

Людмила Кузнецова: – Ученики 11-го класса очень хорошо восприняли «Отцов и детей» в Национальном театре. Согласитесь, что это классическое восприятие произведения. Наверное, если мы хотим привлечь в ТЮЗ школьников, спектакль сначала надо показать учителям. Если учитель впервые увидит спектакль вместе с детьми, он не сможет их настроить на нужный уровень восприятия. 

Анна Никифорова: – Тогда инициатива: предлагаю создать в нашем театре учительский клуб. Будем приглашать педагогов на генеральные прогоны, обсуждать спектакли, вместе ходить в другие театры. Это было бы нам очень интересно! 

Яков Ломкин: – Есть другая крайность. Современный ребёнок смотрит в театре, например, «Горе от ума» и видит, что это так же скучно, как ему показалось в книжке. Но если он видит интересную интерпретацию, то и книгу будет воспринимать по-другому. И как раз школьный учитель должен объяснить, что в театре материал подают в интерпретации: например, в нашем спектакле «Вий / За чертой» это предполагает само название. Детей включаешь в процесс, и им либо нравится, либо нет в зависимости от образования, воспитания, что они читали, смотрели, как сформирован вкус. И в этой ситуации учитель должен быть проводником в этом тумане их впечатлений, которые они не всегда способны описать. Кто-то сразу «опаляется» и плачет, потому что там про него (зерно попало в благодатную почву). Кто-то закрывается и отрицает. Это тоже правильные эмоции. Театр – это штука, которая попадает в сердце. Даже если искусство раздражает, может быть, в этом и был художественный замысел? И в этом смысле хочется, чтобы учителя были более гибкими и театрально просвещёнными, потому что наш театр движется семимильными шагами. Тогда им самим будет интересно разбираться с детьми, почему нравится или почему раздражает персонаж? 

Ольга Лукина: – Есть и другой момент – часто детям важны живые эмоции педагога, который с ними смотрит спектакль впервые. Им важно увидеть, как он формирует свои реакции. Это можно назвать технологией бережной передачи своего собственного мнения детям. И нельзя загонять в рамки «я веду только на то, что мне понравилось».

Юлия Ардашева: – С одним школьным учителем мы обсуждали спектакли Лаборатории. На спектакле «Вся правда о моём отце» мне хотелось закрыть глаза, потому что было больно уже от текста и не хотелось, чтобы боль усиливало визуальное сопровождение. Учитель ответила: «Тебе было больно, и нужно ли детей, у которых и так много проблем, вести в театр, чтобы эту боль там усилили?». Она права? 

Ольга Лукина: – Детям и подросткам важно понять, что они не одиноки. Когда даёшь понять подростку, что он не первый, кто пришёл на консультацию с такой проблемой, его это успокаивает. Здесь индивидуальная история: кому-то театр будет действительно в помощь, кому-то может и усугубить – нельзя найти точного рецепта. Поддержу коллегу-педагога: сейчас дети внешне взрослые, они показывают, что у них всё хорошо, но внутри они очень чувствительны и ранимы. В УдГУ была практика социального театра. Человек становится участником процесса, кого-то играет, потом все вместе обсуждаем. Такой формат актуален для них, они были готовы включаться, когда мы делали это на своих площадках. Для наших студентов важны ещё и музыкальные истории. Они многое воспринимают через современную музыку. Это наблюдение тоже можно использовать в работе ТЮЗа. 

Алина Соломенникова: – У меня есть театральный опыт, и я знаю, что юного зрителя тяжело удивить: сейчас выпускается много фильмов и мультфильмов. Важно делать спектакли не только поучительными, но и эстетичными, визуально привлекательными. Уже не так интересно смотреть обычные действия в обычных декорациях. Не нужно бояться экспериментировать. А тот материал, который предполагает рейтинг 18+, можно перевести на язык образов, а какие-то моменты показать с другой стороны. Кто-то насладится визуальным эффектом, а кто-то пойдёт дальше и разглядит смысл. Речь идёт не столько о том, как бы соригинальничать, сколько о том, как захватить весь интерес зрителя и заставить его забыть, как дышать. У большинства детей клиповое мышление – после 15 секунд видео им уже не интересно. Да и мнение 30-летних очень сильно отличается от мнения 17-летних. И вечная классика, и современная драматургия имеют место в афише, но ближе для них будет то, что написано о сегодняшнем дне. Современная литература легче воспринимается, с ней проще экспериментировать, ведь вероятность наткнуться на волну осуждения – «как так можно измываться над классикой» – ничтожно мала. 

Оксана Ежова: – Я за любые эксперименты с классикой. Пушкин стал классиком, не потому что его поставили на пьедестал и написали в учебнике, а потому что он вечен и интересен в любом поколении. Нужно найти в этих книгах то, что зацепит современных детей. На мой взгляд, главная задача литературы – достучаться. Стоит только приоткрыть детям дверь – дальше они пойдут сами. Даже если из класса всего два человека прочитают «Обломова» от начала до конца, я буду счастлива. Потому что я не хочу, чтобы ученики читали краткое содержание. Что бы мы ни говорили, они выйдут из класса или из зрительского зала и всё забудут, если лично их это никак не задело. Поэтому театр будет подспорьем для того, чтобы сначала посмотреть, а потом почитать. Если мне нужно показать отрывок спектакля по книге, я выберу не классическую постановку, потому что потом можно поспорить, увидеть то, о чём вообще не говорили в рамках урока.

 Яков Ломкин: – Хочется научить детей любить сочинять и фантазировать. Мы же потому и стали режиссёрами и художниками, что были хорошие учителя, которые научили нас читать книги, которые сами были влюблены в литературу, с упоением читали огромные куски наизусть, а мы вслед за ними начинали фантазировать. Читали ночью под одеялом допоздна, что даже родители гнали спать. Сейчас так читают? 

Оксана Ежова: – Подростки читают, но больше графические романы, японскую мангу. Мне кажется, они испытывают некоторые проблемы с воображением, и им нужно читать текст уже облачённый в графическую форму. Знаете, сейчас даже вышел графический роман «Ромео и Джульетта»... Людмила Кузнецова: – Да, поэтому важны спектакли с изюминкой. Я многих детей водила в театры. Например, мы ходили на «Евгения Онегина» в Театр оперы и балета. Конечно, он воспринимается тяжеловато, но вся изюминка – в финале. Когда спектакль закончился, одна из девочек сказала: «Ну, теперь я «Евгения Онегина» точно прочитаю!». 

Анна Никифорова: – Я помню, когда смотрела «Евгения Онегина», сзади меня сидели подростки. Одна девочка читала произведение, а другие нет. И она с таким азартом пересказывала друзьям, что там дальше будет. Это так интересно!

Наталья Краснопёрова: – Хотелось бы добавить про клиповое мышление. Это действительно так, и поэтому мы сейчас делаем упор на медиаресурсы, в особенности создаём много буктрейлеров. Это небольшие художественные ролики о сюжете книги, продолжительностью максимум пару минут. Они подогревают интерес к книге. Людмила Кузнецова: – ТЮЗ предполагает включение детей в процесс, так почему бы юным зрителям не создавать подобные ролики после просмотра спектаклей? Их можно показывать в других школах и тем самым привлекать ещё больше зрителей. 

Наталья Краснопёрова: – Дети из 6-8-х классов приходят в библиотеку не только, чтобы что-то почитать. Сейчас у нас хорошо проходят квесты. Но включиться детям тоже нужно в то, что быстро происходит. Не знаю, как это возможно в рамках лаборатории или работы после КУЛЬТУРА / ТЕАТР ДЛЯ ДЕТЕЙ И ЮНОШЕСТВА просмотра, но поделать что-то руками, порассуждать – это для детей важно. 

Людмила Кузнецова: – Почему бы не организовать экскурсии в театральный цех? 

Анна Никифорова: – Да, давно есть такая идея – проводить экскурсии в формате квеста. Я считаю, здание театра очень интересное место с точки зрения истории города. Здесь была извозчичья биржа, городской сад, на этой территории какой-то мальчик в 30-е годы собрал первый в Удмуртии телевизор, здесь проходили политические стачки, выступал Вертинский. Все эти места можно найти с помощью компаса, определить, где что стояло или происходило. 

Вокруг ТЮЗа изначально образовался хороший посыл – вокруг него решили создавать информационное пространство. Это не просто очередное заведение культуры

Юлия Ардашева: – Мне кажется, вокруг ТЮЗа изначально образовался хороший посыл – вокруг него решили создавать информационное пространство. Это не просто очередное заведение культуры. Наша задача сейчас не лениться и транслировать, набирать информационную массу. 

Яков Ломкин: – Вы правы. Через социальные сети нужно обязательно взаимодействовать с аудиторией, театр должен говорить на понятном для зрителя языке. Будет странно, если мы пойдём развешивать объявления на столбах, когда есть соцсети, где можно общаться, знакомиться, узнавать мнения.

Ольга Лукина: – Было бы здорово, если бы этот контент создавала сама молодёжь. Они это делают совершенно по-другому. Когда посты пишем мы, взрослые, просмотров меньше, чем когда это делает человек из среды аудитории. 

Анна Никифорова: – Спасибо за содержательный разговор! Мы надеемся, что часто будем видеть вас и в зрительном зале. Нам было важно, чтобы мы друг друга услышали, чтобы театр понял, в правильном ли направлении движется. Мы рады получить поддержку со стороны библиотеки, увидеть, что есть учителя, которым эта тема не безразлична. В строительстве ТЮЗа мы без вас не обойдёмся.

Текст: Олеся Душак

«Республика» 2021