12 стульев - прекрасная постановка, увлекательная, с эмоциональной подачей, ярко обыграны детали, переданы нюансы, расставлены акценты. Хорошая режиссерская работа. С самого начала зритель попадает «на крючок» и напряженно следит за развитием действа. Голос рассказчика уносит в тот, параллельный мир, передавая эмоции персонажей, атмосферу событий 20-х годов прошлого века. Плюс интересные декорации, музыкальное оформление и костюмы героев. Великолепный актерский ансамбль. Товарищ Бендер - великий комбинатор - Михаил Солодянкин, бесподобен. Азартный и бесшабашный, эдакий обаятельный мерзавец, авантюрист и искатель приключений, бросающий вызов обществу, его канонам и устоям, законам и правилам, нормам и табу. 100 процентное попадание в образ, мимика, жесты, пластика. Игра Николая Ротова - Киса Воробьянинов превосходна. Эффектно и трогательно. 12 стульев - спектакль – праздник. В нем много юмора, острот и шуток, но, в каждой шутке есть доля шутки, а остальное правда. Спасибо. С уважением,

Замечательный и прекрасный спектакль. Декорации, игра актеров - все на высшем уровне! А эта музыка в самом конце прямо до глубины души, сердца и до слез. Сам спекталь рассказывает о том, что в этом мире решают деньги, люди ради денег готовы на все лишь бы их заполучить, а так же о любви. Любовь она не в громких словах, она в заботе

Потрясает глубинный смысл этого классического произведения

Комментарий: Очень лёгкий и стильный спектакль! Ритм музыкального сопровождения, подчёркнутый пластикой и точными движениями актёров, акценты сильной доли поворотами головы, мимикой и жестами, общие танцы - очень удачны!Сценография интересна, и актёры прекрасно справляются с движущимися конструкциями газонов-лабиринтов! Актёрские удачи - Ю. Малашин и М. Солодянкин! Как они без реплик на авансцене (в ожидании свидания с тетушкой) держат публику- класс! Игорь Василевский и Антон Петров - достойны всяческих комплиментов! Это ударные роли!

Это просто бомба, молодцы, супер!

Очень понравилось!

Иногда бывает так, что спектакль посмотрел и все: искра, буря, безумие, понял как надо жить... Потом ни написать ни пересказать не можешь - сложно. Вот так у меня с «Визитом». ГЮЛЛЕН-КАБАРЕ Начнем-таки с серьезного. - Дюренматт ориентировался на строй античных пьес, если сильно упрощать, там есть отдельно актер и отдельно хор, а в аристотелевской драме действие стремится «навстречу катастрофе» и именно она интересует зрителя - Дюренматта очень вдохновляло то, что делает Брехт. А еще он любил гротеск, эстетику карнавала и ритуал Если люди с театроведческим образованием разберут «Визит» Шерешевского с точки зрения театра Брехта, всякой каноничности и т.п. то им будет как минимум интересно. Петр Шерешевский сделал из «Визита старой дамы» панк - кабаре двенадцати эпизодах: «приключение одной риторики». Жители Гюллена полтора часа без антракта «вдаривают рок в этой дыре»: играют на музыкальных инструментах, стучат, поют и танцуют, существуют в разных музыкальных жанрах - от панк-рока до жалостливого сиротского репертуара.  Получается макабрический карнавал, показывающий процесс принятия толпой «нужного», удобного решения: как его результат - оправдание убийства. В просвещенной Европе. Если хотите в наши дни. Прикрытое гуманистическими идеалами. Идея подлинной ценности человеческой жизни в контексте удобного обществу решения жутка и прозрачна, как камера Альфреда Илла, у которой вроде и стен нет и убежать нельзя. Пространство, созданное на сцене художниками Александром Моховым и Марией Луккой, состоит из двух уровней: внизу – «солисты» кабаре, главные герои, музыканты, игрушечный Гюллен в миниатюре, который по ходу спектакля будет достраиваться, наверху - на балконе - обезличенный хор горожан. Такая организация пространства дает действу необходимую «прозрачность» - все происходит на глазах у народа. Почти в центре сцены - место одиночного заключения Альфреда Илла с пластиковыми стенами и видеокамерой внутри, изображение с которой выводится на задник. Эффект «говорящей головы» добавляет жути и сапсенса: сидеть в зале и наблюдать как меняется лицо пока живого, но уже приговоренного человека - это реально страшно. Музыкальная партитура, которую написал Ник Тихонов, восхитительно разножанровая: от логичной сиротской песни для выклянчивания денег до хард-рока, блюза и джазовых импровизаций. Финальная песня - история почти мюзикловая и это тоже воспринимается страшно. «Визит старой дамы» - не музыкальный спектакль, а цельное произведение для хора и оркестра, которым управляет Николай Ротов (как интересно, что всеми дирижирует судья:)) Судя по обилию пиратских видео в соцстетях, формат и зрелищность мотивируют зрителей «унести» что-то домой как с концерта. Доведенные до отчаяния жители города скандируют начальные реплики, которые тут же дублируются на экране: «Только и осталось смотреть, как проносятся поезда..», «Самое время приехать миллиардерше», «Курьерскиий.. остановился.. В Гюллене..» Под раскаты шума колес (который получается если стучать руками по пластиковому «столу») в город приезжает миллиардерша с причудами и привозит с собой свиту, восьмого мужа и гроб. Клара Цаханассьян Ольга Слободчикова  одета как звезда и повод есть: настал тот день, когда петь, говорить и заказывать музыку в «гюлленском кабаре» будет она. Ей можно все: и розовый парик и скелет барса, который как  бы намекает (бедная зверушка), и экстремальный вокал. Можно быть парадоксальной, жесткой, земной, можно не стесняться в выражениях, можно одеться на казнь бывшего любовника в безупречное черное платье с разрезом, можно менять мужей как перчатки. Мужья у хозяйки жизни, кстати, соответствующие: очень оригинальные господа, полные фрики. Михаил Солодянкин  сыграл всех, наделив каждого своим обаянием. Лично я голосую за немца с треугольником в блестящем леопардовом пиджаке. Женская часть зала на премьере была со мной вполне согласна. Живущая с размахом госпожа Цаханассьян привезла в Гюллен всех нужных для «суда» людей. С ней приехали двое, которых она называет Коби и Лоби (Елена Мишина и Екатерина Воробьева) никто из гюлленцев не узнал их, потому что они похожи больше на гуманоидов, чем на людей. на вопрос жителей «кто же вы такие?» они и отвечают: «скоро поймете… скоро… скоро… скоро… скоро…». и садятся за клавиши. Говорят одно и тоже, все реплики у них с рефреном - в общем люди странные и устрашающие. Зрителям не придется долго думать откуда инопланетяне взялись в европейской глубинке. Ключ к этому образу очень простой, не буду спойлерить. Единственный «вменяемый» человек в этом паноптикуме - это Альфред Илл, герой Юрия Малашина, который весь спектакль будет «заключен» в камеру, как изначально приговоренный. То, что его убьют - понятно, но важен не сам факт, а движение к нему и первобытная зрелищность убийства как вишенка на торте. Конечно то, что делает Юрий Павлович Малашин в «Визите» - это какие-то неведомые сферы мастерства. На протяжении всего спектакля с его героем никто не взаимодействует напрямую, он существует отдельно, почти не двигаясь и глядя в видеокамеру, проекцию с которой зритель видит на заднике. Крупный план - штука безжалостная, а вкупе с проекцией в высоту сцены безжалостная вдвойне - все должно быть честно. Предельно. И все предельно честно в этом интересном лице, к которому за время спектакля привыкаешь. В «Визите» режиссер намеренно выкристаллизовывает и обостряет основной конфликт, «очищая» пьесу от бытовой «шелухи», сокращая текст, переводя его в песни, сливая второстепенных персонажей в один хор, чтобы показать абсурдность происходящего, которая вот-вот хлынет со сцены в зал. «Пятьсот миллионов городу и пятьсот миллионов разделить между всеми сидящими в этом зале.. Нужно только восстановить справедливость. Убить Альфреда Илла». В зрительном зале повисает пауза, у зрителей учащается сердечный ритм и в общем становится неловко. Первая реакция - самая честная. Безликий говорящий портрет бургомистра не согласился убивать и, гротескный начальник полиции с «одной извилиной от фуражки» тоже был против, а священника никто не спрашивал, у него рыба вместо головы. Не знаю почему рыба, у меня целых четыре варианта, а вы это оправдайте это сами для себя. Священник, кстати, единственный нашел в себе силы сказать Альфреду, что ему нужно бежать. Но ничего не вышло. На него давили морально, запугивали похоронными венками, пели в стиле хард-рока про позор, а потом смягчились и спокойной блюзовой композицией намекнули прямо, что правильно было бы покончить с собой. Чем дальше они поют, чем дольше строят игрушечный городок в надежде, что кто-то исполнит абсурдную просьбу Клары, тем больше становится очевидным, что на сцене разворачивается языческое жертвоприношение. Чтобы началась новая жизнь нужно покончить со старой и будет «перерождение» и все такое. Продукты мы у Илла в долг возьмем, куда ему, даже не скрывая, зачем они нам. еще при его жизни начнем жить «на широкую ногу». Чего тянут то. В полиции его успокоят, потому как все в доле. Жена и дети его тоже успокоят, потому что давно знают Клару. Кто-нибудь, у кого смелости побольше, все равно его убьет. Точно. Только не я. Я не такой. Игрушечный городок начинает строиться и расти, Гюллен забывать нужду, жители задолжать в тайной надежде на скорую развязку, угар кабаре - набирать обороты. На самом-то деле «Видит Бог, наша добрая Клерхен по милости его настрадалась». Вот она, правда. Можно создать себе альтернативную реальность с альтернативной моралью и жить в ней. .И миллиард дадут! Альфред, лишившись поддержки, остается один в своей «стеклянной» камере. Он похож на жука, которого госпожа Цаханассьян ловко прихлопнула банкой. Жена покупает на деньги миллионерши манто, сын - машину. Все живут в эйфории, потому что никто не хочет верить в реальное положение вещей, никому нет дела до мужа, отца, соседа. Клара придет к нему сказать: «Ты погиб, Альфред». Это одна из самых запоминающихся сцен в спектакле, исповедальный разговор двух взрослых людей.  Монолог Илла, смотрящего на обновленный город и на свою счастливую семью, с которой он простился и они поехали в кино - монолог стоика: мир прекрасен, жизнь надо любить. В театре часто все условно. Героя убивают подзвучкой пистолетного выстрела, потом он встает со стула и уходит. Это он так умер. Мы привыкли что на сцене убивают театрально, особенно когда нет быта, отстранение и все такое. «В зале нет посторонних?» Ни души. Человек берет пистолет, просит приговоренного сесть спиной к зрителям и малодушно стреляет в затылок.  По прозрачной стене течет кровь. «Сегодня погуще намешали» - подумала я, потому что это был второй показ, но внутренне дернулась. Зеркало камеры повернули на зрителей. «Визит» - это «проверка на вшивость», на важные маркеры, исследование человеческой души. «Ёкнет» у тебя где-то значит ты еще «живой». После жертвоприношения принято петь и танцевать, вот и гюлленцы, не отличаясь от своих древних собратьев, споют мажорную песню про миллиард, достойную бродвейской сцены, а тело Альфреда Илла будет все еще находиться в одном с ними пространстве. Зрители будут хлопать, потом кто-то остановится и подумает: «Мы все убили Альфреда Илла, потому что никто ничего не сказал»... P.S. Обнимаю весь Русский театр, кого знаю и не знаю. @polina.zonova.1

Спасибо за хорошее настроение и такую динамику чувств.

Это просто надо идти и видеть. Спасибо!

Меняются времена, а люди все те же. Спасибо за такую откровенную правду жизни. Это было красиво и очень смело!!!