В Русском драматическом театре Удмуртии (РДТУ) прошла вторая по счёту лаборатория режиссёров «Театральная молодёжка 2.0», в которой шесть начинающих поставщиков попробовали создать эскизы спектаклей для своих ровесников. Эти эскизы вполне могут быть доработаны до репертуарных спектаклей «русской драмы» в Ижевске.

Актуальный Ленинград

Среди претендентов на обязательную доработку в полноценную постановку по мнению обозревателя «Известий Удмуртской Республики» должен оказаться эскиз Фамила Джавадова «Мой бедный Марат». Молодой режиссёр из Санкт-Петербурга, уже поставивший несколько спектаклей в разных театрах страны (среди них есть две работы на второй сцене Большого драматического театра имени Товстоногова), в ижевском лабораторном опыте обратился к известной пьесе классика советской драматургии Алексея Арбузова. – В первом действии этой пьесы события происходят в блокадном Ленинграде, и для себя всё это я объяснял глобальной катастрофой. Как мирового масштаба, так и личного для каждого из героев, – в превью к эскизной работе рассказывал режиссёр, держа в уме образы трёх молодых людей. Трёх юных ленинградцев Марата, Лики и Леонидика. – В страшных обстоятельствах, они, по сути дети, преодолевают их и остаются людьми. Возможно, благодаря первому чувству любви. По мысли Фамила Джавадова, эта тема станет актуальной и для сегодняшних сверстников Марата и его друзей. Да и не только для них, а для всех людей, у которых есть душа, чувство сострадания, милосердие, эмпатия.

Сезон Арбузова

Эскиз «Мой бедный Марат» дал повод вспомнить об Алексее Арбузове. Минувшей весной в отечественном театральном социуме отмечали 115-летие со дня рождения одного из самых незаурядных советских драматургов. Арбузовская оригинальность состояла в том, что все его пьесы находили частое сценическое воплощение едва ли не во всех театрах в СССР, но при этом, по словам историка Арсения Замостьянова, Алексей Николаевич «не вписывался ни в одну плеяду. Он оставался в стороне от тенденций… В мире советской культуры Арбузов выделялся лица необщим выраженьем. Настоящий свободный художник. От сорочки до интонаций. Небожитель!» – Пьеса «Мой бедный Марат» стала ещё одной безусловной удачей Арбузова, – к недавнему юбилею драматурга на страницах «Российской газеты», партнёрского издания нашей газеты, писал Арсений Замостьянов. – Пьеса на троих, самая минорная вещь Арбузова, в которой столько оттенков любви, зависти, силы, слабости, что ставить её будут всегда. Война, блокада, послевоенные судьбы – всё это тоже там проведено, тонко, без нажима. И арбузовский Марат заинтересовал режиссёров и зрителей в десятках стран. Удивительно, но заслуженно. Его даже в Пакистане ставили – даже трудно представить, как же они Арбузова трактовали… Алексей Арбузов появился на белый свет в мае 1908 году в Москве. Жил на Арбате. Разумеется, старом Арбате. Не зря же много позднее в обширной «фильмографии» этого драматурга появится тёплая атмосферная пьеса «Сказки старого Арбата». Между тем жизненные драмы привели к тому, что мальчишка московского происхождения очутился в городе на Неве, и второй стольный град станет для него второй родиной. Не малой, а снова большой. Как затем и весь молодой Советский Союз, по которому молодой Арбузов колесил в составе агитационного поезда в компании с режиссёрами и актёрами «Цеха экспериментальной драмы». В трудные 30-е годы Алексей Николаевич открыл в Москве театральную студию, которая получила неофициальный титул Арбузовской. С началом Великой Отечественной войны эту студию её создатель «перелицевал» во фронтовой театр, и пьеса «Бессмертный» (написанная совместно с Александром Гладковым) стала своеобразным военным дневником драматурга. «Иногда мне кажется, что перед моим взором прошли столетия, – герой Алексея Николаевича Арбузова – кукольник Фёдор Балясников из «Сказок старого Арбата» словно говорил за автора. – Я видел, как по Невскому в карете ехал Николай Второй. Влезши на дерево Александровского сада, я с восторгом наблюдал взятие Зимнего дворца. Я был актёром у Мейерхольда, дружил с молодыми Кукрыниксами, меня чуть не избил Всеволод Вишневский, а Володя Маяковский сломал кий, играя со мной на бильярде… Я побывал на Турксибе, Магнитке, Днепрострое! Я кончил ВХУТЕМАС, писал плакаты, лозунги, а мои первые куклы вызвали восторг самого Луначарского!.. «Сатирические куклы Балясникова – это фантастично», – писали перед войной парижские газеты… В конце концов, в мае сорок пятого, контуженый и оглохший, я вошёл в Берлин и, будучи к тому же больным ангиной, совершенно обессиленный, упал в обморок при виде Бранденбургских ворот!.. Далее я несколько раз был неудачно женат, беседовал в Ватикане с римским папой, неоднократно приходил в отчаяние, и долгие годы не мог забыть рекордсменку по прыжкам в высоту»… Эти строки Арбузов написал в 1970 году, когда ему было всего 62 года. – А он как будто два века прожил. Такие времена ему достались, а в иные Арбузов бы и не появился, – заключал Арсений Замостьянов и, перед тем как поставить точку, дополнял: – За Арбузовым стояло нечто более важное – легенда. Театральная, литературная. Даже когда его новые пьесы кого-то разочаровывали, он оставался Арбузовым. Он и сегодня загадочен и притягателен, хотя имя его звучит нечасто. А ставить его и пересматривать будут ещё долго. Ведь он умел главное – добраться до сердца, давать надежду. Она необходима всегда.

Заявка на спектакль

Приглашёнными экспертами недавней режиссёрской лаборатории стали двое авторитетных театральных критиков из Санкт-Петербурга – Андрей Пронин и Оксана Кушляева. В эксклюзивном интервью нашему изданию специальные гости события вместе с главным режиссёром «русской драмы» Яковом Ломкиным резюмировали увиденные результаты лабораторных проектов. – Мне показалось, что в целом лаборатория прошла очень хорошо, – уже в первом предложении Андрей Пронин высказал положительную оценку интересному проекту. – В очередной раз эта лаборатория показала возможности труппы Русского драматического театра Удмуртии, которая благодаря регулярному приглашению разных режиссёров к постановкам репертуарных спектаклей обладает хорошей актёрской оснащённостью и разнообразием талантов. Поэтому даже в экстремальных условиях режиссёрской лаборатории труппа РДТ способна выдавать на-гора качественный театральный продукт. Отмечу, что среди шести эскизов были разные подходы к театру для детей и юношества, и, с моей точки зрения, «русская драма» в Ижевске доказала право на то, чтобы взять под своё крыло Театр юного зрителя. Сделав позитивное резюме событию, критик не был бы зорким судьёй, если бы не обнаружил недостатки. – Мне не хватило требований к эскизам, – питерский гость говорил о критериях к наброскам, которые в перспективе претендуют на трансформацию в масштабные афишные театральные полотна. – Всё-таки хочется видеть не просто отрывок, а режиссёрский подход к произведению в целом по проверенной схеме – завязка, кульминация, развязка, с чего начинает режиссёр, чем оканчивает, а не просто: вот мы придумали первое действие – и всё. Потому что понять, будет ли удачным спектакль, по одному действию невозможно. Как и не понять какой это эскиз. А эскиз – это заявка на будущий спектакль. – У вас есть подозрение, что молодые постановщики могли неправильно уяснить и трактовать себе смысловую нагрузку эскиза? – только и спросил у Андрея Пронина «известинский» репортёр. – Подозрений у меня нет, потому что молодые режиссёры должны это понимать! Всё-таки у нас в России проходит очень много театральных лабораторий. Говорю о другом: внутри театра этих новичков надо направлять и не отпускать полностью на самотёк. Пока они ещё нуждаются в опытных кураторах, которые могут уточнять, чего хочет каждый молодой постановщик. Что касается наиболее качественного эскиза, то, на мой взгляд, он получился у Ленары Гадельшиной, которая взяла в работу «Первую любовь» по Тургеневу. Мне представляется, что у этого эскиза есть больше всего перспектив…

Режиссёрская воля

– Лаборатория в Ижевске получила экстремальный характер, – в беседе с вашим корреспондентом твёрдо заявила коллега и землячка Андрея Пронина Оксана Кушляева. – Обычно в нормальном ритме за два дня показывают четыре эскиза. А тут вышла формула «два – шесть»! Сразу шесть режиссёров параллельно в течение четырёх дней репетировали в театре шесть эскизов, и, наверное, по этой причине многие вещи имели риск получиться недодуманными, недоделанными. Опять же это те самые предлагаемые обстоятельства. Но даже в этой форме и очень сложных условиях вышли эскизы, в которых ощущается мощная режиссёрская воля. Назову работу Ленары Гадельшиной. Она в самом хорошем смысле борзая девчонка, которая поставила очень высокую планку и приятно удивила. Хотя, поверьте, удивляться в театре критику приходится далеко не всегда. Она поставила перед собой серьёзные режиссёрские задачи и поставила эскиз, где есть все элементы театральности. Оксана Кушляева была солидарна с позицией, что одно из первостепенных значений любой театральной лаборатории состоит в том, что в экстремальных условиях можно лучше всего познакомиться с режиссёром, и, исходя из этого взяла, себе на заметку именно Ленару Гадельшину. – Признаюсь, что теперь я буду следить за ней, – улыбнулась критик. – Как буду продолжать приглядываться к Гульназ Минкиной (в Ижевске она продемонстрировала эскиз «Ковчег времени» по пьесе польского писателя Марцина Щигельского. – Прим. авт.). Да и за остальными молодыми режиссёрами критики в любом случае буду следить, ожидая, что и их открытия будут впереди. Также импонировало, что в ижевской лаборатории принимали участие местные режиссёры. Другим приятным сюрпризом для меня оказалось то, что в столице Удмуртии есть сообщество и даже целое движение молодёжных театров. Это такая сила, которая уверенно играет на «своём поле» и вокруг которой консолидируются зрители. И в этой бурной среде «русская драма» может продолжать расти.

Предварительные итоги

- Прошедшая неделя вызвала у меня ощущение, что эти отрывки мы репетировали целый месяц, и весь театр и его кулуары гудели от состояния боевой готовности, постоянных репетиций, примерок костюмов, доставания из закромов реквизита, сценических декораций и мебели. И всё это было лакмусовой бумажкой для определения творческого тонуса театра. Его возможностей, умений и желаний, – на закрытии лаборатории главный режиссёр РДТ Удмуртии Яков Ломкин публично фиксировал её предварительные итоги. По словам постановщика, весь лабораторный процесс – шесть эскизов – охватил всю труппу нашего театра и позволил увидеть в деле шесть новобранцев – секстет артистов, которых в «русской драме» призвали в свои ряды к новому, 89-му сезону. Яков Сергеевич говорил об успешных дебютах в эскизных лабораторных проектах молодых выпускников Казанского и Нижегородского театральных училищ и Екатеринбургского театрального института: Дианы Тодоровой, двух Екатерин – Анисимовой и Жидковой, Имрана Махмутова, Кирилла Когурова и Максима Сипатрова. – Увидели мы и шесть разных молодых режиссёров, поставивших абсолютно непохожие друг на друга эскизы, – продолжал главреж. – В итоге получилась очень важная нас режиссёрская палитра с разными эстетиками. И это очень здорово, что мы попробовали соприкоснуться с разным драматургическим, по большей части прозаическим материалом. А сколько зрителей приходили в зал, а затем активно участвовали в обсуждении увиденных работ! Это означает искренний интерес публики к нашему театру и театральному искусству. Не зря же театральное фойе на втором этаже трещало по швам, и обсуждение новых спектаклей следующей лаборатории, видимо, надо будет переносить в огромный дворец культуры, чтобы вместить всех желающих. Вы прекрасны, наши зрители, чувственные, отзывчивые, позитивно настроенные и добрые. Нам очень дорого ваше внимание и ваше мнение, ваши эмоции и формулы мнений. Отрадно было увидеть и наших известных артистов в новых неожиданных качествах. Это тоже большое подспорье театру. Сжатые сроки и обострённые обстоятельства преподносили нам дорогие подарки и приятные сюрпризы, потому как порой можно в течение полугода репетировать пьесу и не добиться от актёра того, что удалось получить молодым режиссёрам за четыре репетиционных дня. Поэтому вторая лаборатория снова прошла во благо и в большой плюс нашему театру. Уверен, что из этих эскизов мы найдём материал для будущих постановок. А ещё я благодарен административной команде и производственным цехам нашего театра. Шесть эскизов продолжительностью по сорок минут каждый – это почти четыре часа огромного спектакля, и всё было сделано за одну неделю!

В поисках «химии»

 Чуть позже – уже в эксклюзивном формате специально для «Известий Удмуртской Республики» – лидер РДТ дополнил свой обобщающий комментарий по «Театральной молодежке 2.0». – Вам хватило режиссёрской школы у молодых постановщиков? – репортёр нашего издания под школой подразумевал базовые элементы в образовании и отсутствие «детских болезней» в профессии. – Дело даже не в школе. Лаборатория – это всегда лотерея. Мы приглашаем и знакомимся с «молодой кровью», и за несколько дней режиссёрам необходимо было сделать не просто эскиз, а найти контакты, общий язык и систему координат и коммуникаций с артистами. Найти созвучие, ту самую «химию», и простроить роли таким образом, чтобы они были убедительными. У каждого из молодых постановщиков подсознательно возникало желание сразу сделать свою работу яркой и с максимальным количеством выразительных средств – свет, звук, музыка, проекция, использование линейки постановочных ходов и решений. Хотя в остром цейтноте резко усложнялись как режиссёрские, так и актёрские задачи. Но все старались сделать всё по максимуму, как они задумывали, и часто бросали себя в нечто неизведанное для них прежде. И это тоже ценнейший опыт, несмотря на то что некоторые моменты получались, а что-то, наоборот, не получалось и не принесло ожидаемого эффекта. Тем не менее, повторюсь, лаборатория – это эксперименты и пробы. Сегодня мы снова попробовали, и полагаю, что, даже несмотря на очень непростые времена, мы будем работать над подготовкой следующей лаборатории и для нескольких эскизов найдём место в нашем театре.

Автор Александр Поскребышев
Известия Удмуртской Республики 24 августа 2023