Апрельская премьера – «Много шума из ничего» Вильяма Шекспира. 
Роль Беатриче - мечта любой молодой актрисы. В премьерном спектакле ее играет Александра Олвина – красивая, талантливая, тонкая.
С ней мы говорим о театре и, конечно, спектакле.

География ее жизни такова: город Альметьевск – Казань и Казанское театральное училище (закончила в 2018 году) – Набережные Челны и театр «Мастеровые» – с 2021 года Ижевск и Русский театр. 

– Пришло время двигаться дальше, и судьба меня свела с Удмуртией. В Ижевск я впервые приехала пробоваться в театр. И всё получилось.

– А любовь с городом случилась?

– Да. Мне было тяжело жить в Челнах: с этим городам мы вообще не совпадали в ритмах, и это одна из причин моего отъезда. А здесь комфортно. Даже Казань стала утомлять многолюдством, машинами, своим темпом. В Ижевске мне спокойнее, пешком хожу домой – это мне подходит. Иногда людям стыдно признаваться в любви к провинции: меня как актрису часто спрашивают, почему не рвусь в Москву? Многие просто не понимают, что в Ижевске может быть действительно хорошо. 

– И здесь может жить Юрий Павлович Малашин…

– Конечно, и Николай Николаевич Ротов, и Ольга Дмитриевна Слободчикова. Такие актёры в Русском драматическом театре стали для меня открытием, потому что в «Мастеровых» труппа молодая. А здесь видишь работу мэтров – это дорогого стоит, а ещё дороже то, что они очень открыты, никто не смотрит на тебя свысока. 
Мы чаще пересекаемся с Николаем Николаевичем в партнёрских сценах. Например, в «Крыше» я помню момент репетиций, когда тебя включают в процесс – это люди, на которых хочется равняться. У нас с Ольгой Дмитриевной в «Отрочестве» маленький кусочек, и я за кулисами перед выходом на сцену всегда волнуюсь. Она держит меня за руку: «Всё хорошо. Выходим». 

– Вам здесь хватает нагрузки?

– Думаю, в нашем театре почти всем хватает нагрузки, даже молодым артистам, которые только пришли в труппу. Я знаю очень мало театров с таким объёмом работы в сезон. К тому же все спектакли разные, и всегда можно пробовать себя в чём-то новом. Опять же я видела театры, где спектакли похожи одни на другой, там меняют чуть-чуть костюмы, и на главных ролях одни и те же актёры. Не думаю. что это интересно и зрителям, и труппе. А здесь есть возможность выпускать спектакль «Папа», от которого я в восторге! И горжусь, что работаю в театре, где есть такая премьера и счастье общаться с такими коллегами и пить с ними чай в перерывах между репетициями. 

– По-домашнему…

– Да, я прихожу в театр, и мне очень важно поболтать с нашим охранником, помахать уборщицам – мне так комфортнее. Театр для меня не суровая работа, а место, где все свои.  При этом в частную жизнь я тяжело впускаю новых людей, для этого мне нужно много времени.       
 
– Вы любите быть разной?

– Да, но, несмотря на это, во всех своих ролях я играю саму себя. Когда-то один очень хороший режиссёр сказал нам, что в любом случае, каждый играет самого себя и никого другого не сыграет. Я ему очень доверяю и ценю это мнение: действительно, для своей роли ты вытаскиваешь что-то у себя изнутри. Были спектакли в моей биографии, где зритель меня вообще не узнавал, но при этом я играла что-то вытащенное из недр своей органики. 

– Хулиганка-сестричка из «Кентервильского привидения» тоже настоящая вы?

– Конечно, режиссёр Антон Петров сразу знал, что Мартой и Бэллой будем мы с Сашкой (Александрой Новиковой) и говорил, что это близнецы Уилли из Хогвартса. А я поклонница Гарри Поттера и оттуда черпала вдохновение – в этом много свободы и радости. 

– Если оглянуться на все роли, то какая любимая?

– Роли в работе любишь все. Но когда спектакль списывается, начинаешь ценить то, что больше уже не сыграешь. Очень тоскую по спектаклю «Варшавская мелодия», который шёл в Набережных Челнах, и я играла Гелену. Это была невероятная работа: любовь с партнёрами, с творческой командой. Мы сыграли его больше 40 раз за два сезона, и есть ощущение, что он себя не исчерпал и мы от него не устали. Хотя, возможно, хорошо, что спектакль уходит на пике, ещё не начиная рассыпаться. 
И я скучаю по «Трём сёстрам», где играла Ирину. Этот спектакль был чистейшим экспериментом, никто из нас – ни артисты, ни постановщики – прежде ничего подобного не делали. Драматическое существование было сложное, полтора месяца репетиционного процесса – мучительным, тем не менее, я скучаю по этой роли. 

– Новые спектакли – новые режиссёры, как выстраиваются отношения?

– За мою небольшую жизнь в театре у меня больше 30 ролей, и мне повезло работать с очень разными людьми. Это непросто: ты впускаешь в свою жизнь нового человека. И чтобы работа получилась, нужно быть, как мне кажется, предельно честным, открытым и оголённым – особенно, если это сложные драматические спектакли или эксперименты, в которых ты себя ещё не пробовал. 
Доверие не может взяться из ниоткуда – должно произойти сближение с обеих сторон. Иногда эта магия случается, иногда нет. Но мы работаем в профессиональном театре и научены профессиональной этике общения с любыми людьми. Хотя мы, артисты, натуры невыносимые, и мне жаль режиссёров, которые с нами работают.      

– Сейчас вы играете Беатриче…

– Да, но до премьеры сложно сказать, что я играю эту роль – она сложится, когда мы встретимся со зрителем. Хотя найти Беатриче в себе было не сложно: я для неё достаточно язвительная, бойкая, полная энергии. Однако, когда наш театр предложил зрителям угадать, кто из артистов какие роли играет в этом спектакле, большинство не угадывает. Видимо, мы производим впечатление не тех людей, каким являемся на самом деле. На роль Беатриче меня мало кто распределяет. 

– Женский вопрос: у вас очень красивые волосы, актрисе их иметь принципиально? Расстались бы с ними ради какой-то роли? 

– Если бы была убеждена, что это необходимо для дела, которым я болею, то даже бы не задумывалась. Они отрастут, в конце концов. Волосы отдельно от себя я никогда не воспринимала, но сейчас уделяю им внимание. То, что в 18 лет кажется не обязательным, в 28 уже требует заботы и ухода, чтобы не упустить момент.    

– Вам шьют красивые платья, а какую роль они играют в… роли?

– Наряд Беатриче я ещё не примеряла, но я обожаю свои платья в спектаклях «Робин Гуд» и «Свадьба Кречинского» – все эти юбки, корсеты действительно помогают ощущать себя леди. Значение костюма не переоценить: если по роли ты должна быть некрасивой, то он поможет и в этом. 
У нас прекрасный пошивочный цех – наши швеи профессионально понимают, что в костюмах мы не только красиво стоим – нам в них придётся танцевать, бегать, прыгать, куда-то залезать. И они очень мягко объясняют художникам, как и что лучше поменять в задуманном. Они умудряются сделать костюм по эскизу так, что артисту будет в нём комфортно. Мне очень нравится ходить к ним на примерки. 

– В премьерном спектакле актёры много танцуют.

– Да, и очень рады, что мы снова работаем с Александром Исаковым-Янчевским. Когда хореограф нас знает, и мы с ним на одной волне, то быстрее ловим то, что он требует. Я вообще обожаю танцевать. Иногда танцем можно сказать больше, чем текстом. Когда я только пришла в театр, выпустили «Вия». И Алексей Мельников там играет глухонемого – очень круто то, как он общается без слов, пластикой. 

– Как Беатриче что вы хотите сказать зрителю? 

– Каждый зритель увидит что-то своё. Для меня это история женщины, которая не боится быть самой собой, не боится противостоять мужчинам и отстаивает своё право на голос, на возможность выбирать свой жизненный путь. Во времена Шекспира казалось нонсенсом, что женщина не хочет выходить замуж, и в 21 веке это тоже шокирует. А я считаю, что вопрос – имеет ли женщина право на свой выбор? – вообще не должен возникать. Всё-таки «позиция Беатриче» через века привела к тому, что женщины могут получать образование и работать в театре.    

– Когда вы испытываете самое счастливое актёрское состояние? На премьере?

– Самые счастливые моменты возникают, когда ты уже играешь спектакль какое-то время, и вдруг ты находишь в этом материале новую энергию, совершаешь для себя открытие в том, что уже сделал несколько раз. Такое может произойти и в репетиционном процессе, и на премьере. Так было со «Свадьбой Кречинского» – мы до последнего не понимали, что получится. Очень боялись. Всё было непонятно. И на премьере все выдохнули: «О, прикольно! Хороший спектакль получается!»

– А затем идёт оценка зрителя. Она остаётся в памяти?

– Помню мой первый сезон в театре. Ты ещё очень ранимый, и как раз был мой любимый спектакль «Варшавская история» – для меня сложный и болезненный. Первые спектакли, как мне казалось, у меня не получались. Мне дали роль «на вырост». И вот комментарий после премьеры: «Сухо сыграла, она никакая актриса». Это ранило меня очень сильно – ещё не было шкуры, защищающей от стрел. Но в тот же день меня на улице остановила девушка: «Спасибо вам за этот спектакль. Вы невероятная!» 
Два противоположных мнения. Во Вселенной всё-таки есть баланс, который быстро уравновешивается. Нам нужно опираться на мнение не людей извне, а тех, кого уважаешь, чья оценка важна. Для работы в театре лучше иметь хорошую самооценку – иначе любое колебание тебя будет уничтожать. Я учусь держать удар, наращиваю шкуру, чтобы на моей будущей семье не отражалась эмоциональная качка моей работы.

Текст: Юлия Ардашева