Оставить комментарий
Оставить отзыв
Авторизация
Восстановление пароля
Регистрация
Подтверждение регистрации
Вам на почту отправлено письмо для подтверждения регистрации«Ножницы» https://dramteatr18.ru/collective/826">Владимира Золотаря в Русском театре – спектакль, о котором не получится написать с отстраненных позиций наблюдателя, как ни старайся. Хотя первые полчаса он выглядит как традиционная бытовая комедия, даже зашкаливающе бытовая: действие пьесы Пауля Портнера полностью адаптируется под страну и город, где ее играют. В данном случае, шутили про топонимику Ижевска, и, хотя большая часть географического юмора прошла мимо меня, кое-что легко схватить интуитивно. Например, шутка «раньше я стриг и брил в больнице на такой-то улице» в Нижнем Новгороде, скорее всего, была бы про Июльские дни. Вместо театра «Горожане» шутили бы про студию ЦТМ, а областной населенный пункт с незнакомым удмуртским названием превратился бы в Балахну или Кстово. Диалоги тоже подвижны: общая канва позволяет юмор на злобу дня. Про взятие Капитолия, про – куда же без него – коронавирус, про выбрасывание елки под новогодние праздники, и так далее. В общем, нарабатывается тотальный эффект причастности, который в скором времени разрушит и четвертую стену, и границу «наблюдатель» - «участник».⠀
Но пока этого не произошло, в салоне красоты «Последний клок» манерный стилист Антуан пытается одновременно побрить клиента, приготовить обед (его квартира в том же доме, что и салон), а заодно заткнуть сумасшедшую пианистку Изабеллу Черни, которая живет этажом выше – ее внезапные пассажи из Рахманинова ужасно мешают работе. И музыка действительно прекращается, а вот благодаря кому, так сразу и не скажешь: Изабеллу находят мертвой в собственной квартире. Подозреваемые – сотрудники и клиенты салона. А свидетелей целый зал, чем доблестная «ижевская полиция» в лице капитана Пастухова (https://dramteatr18.ru/collective/783">Михаил Солодянкин) и его помощника Миши (https://dramteatr18.ru/collective/3186">Алексей Мельников) обязательно воспользуется. Оставшиеся две трети спектакля посвящено расследованию, в котором публика принимает самое непосредственное участие.
Зрителю разрешено комментировать следственный эксперимент и наблюдать за допросом (а женщины в зале и сами бы не отказались побывать у капитана на допросе), но самое интересное начинается в антракте. Любой желающий может сообщить «представителю правопорядка» свои соображения насчет дела, все показания записываются, и во втором действии события развиваются уже в зависимости от вопросов и комментариев публики. Коррективы «с места» по ходу процесса вносить тоже можно. Говорят, какой-то дотошный зритель увидел целую преступную схему и долго излагал результаты собственного расследования. Конечно, у спектакля есть канва, и даже вариативность финала ограничена четырьмя вариантами разной степени очевидности. Но какая именно версия из четырех сегодня будет «рабочей» и подтвердится чистосердечным признанием – зависит от публики.⠀
Вообще вот так рассказывать – аттракцион, но изнутри видно совсем другое: живое любопытство зрителя, которого впускают на территорию, куда ему сроду путь был заказан, и азарт артистов, которые оказываются в условиях жёсткой и непредсказуемой импровизации. Не все вопросы из зала можно предугадать, а выруливать на заложенные в пьесе рельсы приходится. И потом, зритель волен ставить перед собой любую задачу: кто-то с энтузиазмом включается в расследование, но кому-то хочется знать, что за книжки читал в первом действии Миша. А почему четвертого котика Антуана зовут Сережа, хотя первых трех – Фредди, Оскар и Элтон? А по какому рецепту он готовит гуляш? А где красивые красные туфли подозреваемой Кристины Марковой? Выкручиваться придется в любом случае «с ходу», чем бы ни поинтересовались дотошные свидетели. Особенно непросто в этом смысле приходится Михаилу Солодянкину, поскольку именно его герой ведет основную коммуникацию с залом. Соответственно, он же держит «структуру», не давая спектаклю превратиться в бесконечный поток зрительского любопытства.⠀
Интересный срез отношения к полиции, наверное, показывает эта пьеса в разных странах. После спектакля я спросила у артистов, а не пытается ли публика «завалить ментов» и доказать, что капитан Пастухов и Миша сами причастны к преступлению. О, - ответили мне, - регулярно пытается. Докопаться и обвинить можно любого. Симпатичные (или не очень) ребята с соседней улицы – преступники Шрёдингера, в каждый момент спектакля виновны и не виновны. Торговец антиквариатом Эдуард (https://dramteatr18.ru/collective/3">Антон Петров) – грубоватый и нахальный, не вызывает доверия. Манерный Антуан (https://dramteatr18.ru/collective/787">Игорь Василевский) с виду мухи не обидит, но злится на старую пианистку неподдельно. Парикмахерша Кристина (https://dramteatr18.ru/collective/791">Дарья Гришаева) кажется всего лишь перепуганной барышней, но, если присмотреться, ведет себя крайне подозрительно. Госпожа Шульман (https://dramteatr18.ru/collective/776">Ирина Дементова) явно что-то недоговаривает… Так кто же?
Финал спектакля неожиданно уводит в легкий сюрреализм, когда такая тщательная «правда» в один момент вспышкой света превращается в игру, и капитан наконец-то озвучивает ее правила. Сегодня виновен один, завтра – другой, а кто и когда – ваш выбор, дорогие зрители. Приходите, сыграем с вами еще, - и щелчок ножниц в воздухе.
Автор: Irina Vinterle
https://www.facebook.com/irina.vinterle/posts/4021281961271380?notif_id=1610695635576142&notif_t=page_tag&ref=notif">Страница Irina Vinterle на Facebook
Продолжение рассказа о Ванде Евреиновой - первой звезде Русского театра
О «гвозде» гастролей - китайских «Лягушках» - рассказывает арт-директор Псковского театра Андрей Пронин
Отзыв Маши Самсоновой о спектакле «Снегурочка»
Новостной сюжет в программе «Вести» ГТРК Удмуртия
О Ванде Евреиновой - первой актрисе на главные роли в Русском театре
Интервью петербургской актрисы Анны Мигицко о ее участии в спектакле Псковского театра «Лягушки»
Оставить комментарий