В декабрьской премьере Русского драматического театра – комедии Жана Батиста Мольера в главной роли – заслуженный артист России, народный артист Удмуртии Юрий Малашин. 

– Как Вам, Юрий Павлович, работается с молодым режиссёром, да ещё привлекательной женщиной?
 
– Хорошо работается: мы же находимся в творческом содружестве, в творческом диалоге равных. В этих отношениях нет ничего личного, только профессиональный интерес. Мы берём самое интересное, предлагаемое Галиной Зальцман, я что-то предлагаю. Если звучит интересное предложение, неважно кто его высказал – молодой или опытный актёр, и все мы можем сказать что-то глупое. Самое главное – создать такую атмосферу, чтобы не бояться говорить, в том числе и глупости. Мы говорим всё – режиссёру удалось наладить такой процесс. Не потому, что она женщина, а потому что профессионал. 

– В вашем актёрском опыте работа с разными режиссёрами. Всегда ли она была лёгкой?

–  Я с режиссёрами никогда не сближаюсь и водку с ними не пью. Мне важно их профессиональная суть. Хочется работать с толковыми людьми и всё-таки с разными. Мир другого человека заставляет тебя и приспосабливаться к нему, и принимать, и будоражит. Мы работали в спектакле «Каренин» с Солдатовым. Я его долго не мог принять: он говорил очень много, но я не мог понять – о чём? Но потихоньку я стал включаться и понимать, куда он ведёт. В итоге я его принял – у него были толковые подсказки к роли. Появилось доверие, я тоже стал что-то предлагать. Я не люблю исполнять готовый рисунок роли. Я не исполнитель, а всё-таки соавтор, сотворец своей роли. Как можно построить мою роль… без меня? У меня тоже есть своё понимание, свой опыт – жизненный и профессиональный. Как правило, все режиссёры это принимают. Наше сотрудничество обычно уважительное и творческое.       
   
– Ваш герой в «Школе жён» вызывает у женщин антипатию. 

– Конечно, он дискуссионный персонаж. Он построил ошибочную концепцию, но свято верил в неё. Насмотревшись на мир – не очень честный, порядочный, нравственный, он
хотел противопоставить её этому миру и нашёл свой способ. 

– Он у вас по-своему идеалист?

– Да. Он хотел внедрить в жизнь модель, сконструированную рассудком. Он решил так воспитать женщину, чтобы она была идеальная жена. 

– Некоторые мужчины тратят на это всю жизнь.

– Он же тоже потратил часть своей жизни на это. Но он очень сильно ошибся, потому что в своей конструкции семейной жизни и в обучении идеальной жены не учёл одного – любви. Мольер, конечно, всё это сгустил, сконцентрировал до комедийной ситуации. 

– Мне кажется, у вас сейчас сложная актёрская задача личного свойства. Тема взрослого мужа и молодой жены, ревности и подозрительности первого уже звучала в «Каренине». Есть риск повториться в интонациях и в подходе к роли?

– Но Каренин – фигура более сложная, объёмная, и ситуация там другая – он любит Анну. А здесь человек не любит, он просто воспитывает, муштрует, вышкаливает девочку до состояния идеальной – по его модели – жены. Она не цель для него, а средство для доказательства всем рогатым мужьям, что можно «сделать» такую жену. Никто в его мужском сообществе не грузится этой темой: все свободные, толерантные, все рогатые. Мой герой отрицает такое мнение.

– Точнее было бы назвать комедию «Школа мужей»?

– Можно и так: нельзя воспитывать только часть супругов. Если он воспитывает жену, то и себя воспитывает в какой-то мере – он-то тоже видит себя идеальным супругом. Цитирую: «Зависеть от меня почтёт она за честь». 

– Когда вы играли Каренина, вы не могли не любить свою партнёршу. А здесь?

– Здесь герой не любит героиню, у него задачи воспитания, он разработал свод правил прилежной жены. С такой настойчивостью он бы мог писать диссертацию на эту тему. Идея, что жён можно и нужно воспитывать, противоречит нашей сегодняшней ситуации. Жена у нас скорее шея, которая вертит мужем-головой.
Его драма в том, что он много времени потратил на свой проект: он зарабатывал деньги, чтобы осуществить свою мечту, он искал и нашёл именно такую девочку, отдал её для правильного воспитания в монастырь. На это ушло много времени, сил и средств. Она только 10 лет была в монастыре. 

– Комедия предполагает счастливый конец, но он не для вашего героя.

– Мы выстраиваем комедию так, что, несмотря на все его неприятные выкрутасы, в конце его должно быть жалко. Он ошибся – для себя трагически. И человечески я его понимаю, сочувствую его драме.

– У вас есть свой совет мужьям?

– Ответ простой – в браке нужна любовь. Она основа всего. Но мы частно обманываемся, принимая за любовь страсть, игру гормонов. Именно любовь надо искать в жизни, во все эпохи. 

– А если зритель не станет об этом задумываться, а просто посмеётся над вашим героем и ситуацией?

 – Это тоже нормально: каждому своё. Кто-то возьмёт один пласт, кто-то другой или третий, кто-то возьмёт все три – важно, чтобы они были. Это наша задача – протащить их в спектакль, чтобы он не сводился к «ха-ха-ха». И у Мольера это заложено. 

 – Вы согласны с костюмом, который вам предложат художник и режиссёр, или у вас есть какие-то пожелания?

 – Всё, что мы уже обговаривали, меня устраивает. Например, мой герой надевает свадебный костюм мольеровской эпохи, но выходя «в мир», накидывает сверху современное пальто. Мне кажется интересной эта игра костюмов, возникают какие-то ассоциации. 
Особая сложность спектакля – стихи. Надо, чтобы они звучали органично, без пафоса, как обычная речь. Сложно сделать так, чтобы это было зрителю понятно, интересно, заразительно. Бывает, что стихотворные строчки иногда цитируешь и в жизни – если они к месту и к моменту. Окружающими это воспринимается хорошо. 
Мне нравится, что «Школа жён» – спектакль не экспериментальный или эстетствующий. В нём всё по делу, без лишней аффектации, и я уже устал, когда на сцене гонятся за эффектами, которые не оправданы смыслом. Если можно без этого обойтись, то этого и не надо. 

 – Вы согласны, что работа в этом спектакле является для вас новогодним подарком?  

 – Наверное да. Я сейчас не говорю о результате – мы говорим, когда идут репетиции. Но предощущения тоже важны. И у нас Мольер, прекрасный материал, интересный режиссёр. Дай бог, чтобы всё получилось. Уже есть ощущение, что получится.    

Текст - Юлия Ардашева