Самая загадочная профессия в современном театре – художник по свету. Их не так много на всю страну. Их имена наперечет известны во всех российских театрах. Художники по свету подключаются к постановке, когда спектакль уже поставлен.  И это именно они делают нечто, одухотворяющее сценическое пространство, делающее его осмысленным и живым.

Лауреат премии «Золотая маска» Эмиль Авраменко впервые в Ижевске. Но с режиссером Андреем Опариным Эмиль сделал уже несколько спектаклей – в Омске, Казани, Тильзите. И вот сейчас – «Дубровский». Несмотря на предпремьерную гонку, Эмиль согласился ответить на несколько вопросов. 

- «Золотая маска» - высшая театральная награда. Для вас важно, что она у вас есть?

- Я немного стесняюсь этим бравировать. Я не делал  спектакли хуже до того, как получил «Золотую маску»,  и не стал делать их лучше сейчас.  Но вот спектакль, за который мне ее дали – он действительно важен для меня. Это танцевальный проект  «Место, которого еще нет», который сделала Ксения Михеева.  Я вообще много работаю с танцами, люблю это. У меня жена хореограф и мне нравится что-то сочинять вместе с ней. Но это была очень особенная, очень сильная работа. И я благодарен Ксюше за то, что мы вместе прошли этот этап. 

- А как вообще становятся художниками по свету?

- Только из любви!

- Из любви к театру? К искусству?

- Просто из любви. Свет - это чистая любовь, чистая энергия.  Это что-то невидимое, что обретает видимость в пространстве посредством наших действий… И это совершенно как любовь! 

- Какие-то специальные навыки для этого нужны?  Владение живописью, рисунком может быть? 

- Все, что собирает тебя в сторону искусства - помогает. Но еще важнее просто обладать хорошей насмотренностью.  Вся мировая живопись - это база и школа. Мы  выстраиваем композицию светом  почти так же,  как это делают художники красками. И законы цветосочетания, законы композиции пространства – они все как в живописи.  Как работали со светом итальянские мастера, Рембрандт, как работают сейчас  современные художники -  без знания всего этого сложно что-то делать.  

- Что самое сложное в работе художника по свету?

- Самое сложное для меня - не свет, а коммуникация. Важно понять, что хочет режиссер, даже если у него не получается описать это словами.  Каждая сцена может решаться тысячами разных способов. Найти компромисс, найти  понимание – и свое художественное видение при этом не потерять – для меня это самое сложное.  

- А самый любимый этап при работе над спектаклем?

- Не знаю… Мне нравится сочинять пространство – это та же режиссура. Мне нравится быть рядом с творческими людьми... Но, может быть, любимое -  это момент зарождения интереса. Мне нравится, когда я не читал произведения по которому ставится спектакль, или читал, но очень давно, а увидел  интерпретацию режиссера – и это родило у меня желание поскорее ознакомиться с первичным материалом. Мне это всегда очень импонирует. 

-  У вас есть мотивационная фраза для тех,  кто еще только размышляет - пойти на «Дубровского» или нет?  

- То, как Андрей Опарин работает с  классикой  - для меня величайший пример.  Не теряя ничего из автора, он делает  это так смело и ярко, что классика становится живой и сегодняшней. Даже если в его спектакле не будет ни слова из оригинала, или он добавит к авторскому тексту свои мысли или мысли  актеров, мы все равно почувствуем именно первоисточник.  Это очень ценно! Именно такую классику и нужно смотреть. Это такое  прочтение «Дубровского», которое отзывается в нас именно сегодня.