Накануне ижевских гастролей Псковского театра драмы им. А.С. Пушкина мы поговорили с арт-директором театра Андреем Прониным о «гвозде» гастролей - китайских «Лягушках» в постановке худрука Александринки, а также об удмуртском следе в псковской театральной афише.

Андрей, скажите, как вам в голову пришла неочевидная, казалось бы, идея – написать инсценировку по современному китайскому роману?

Именно потому что мы в нашем театре стремимся обрести какое-то свое особенное лицо, отличаться от других коллективов российской провинции, нам в головы и приходят всякие небанальные идеи, и мы их не гоним, а приветствуем. На самом деле перед китайской драматургией, китайской литературой российский театр в большом долгу. Если китайское кино еще как-то просачивалось в российское культурное пространство, то наш театр просто игнорировал Китай еще с позднесоветских времен. Хотя в это время в китайской литературе, в китайском театре шли интереснейшие процессы... Мы задумали наш проект «Лягушки» давно, еще до пандемии, и не в связи с какой-то внезапной политической конъюнктурой: типа «отчитайтесь до 10 ноября о культурных контактах с Китаем». Нам хотелось пройти нехоженой тропой. К тому же речь не идет о каком-то маргинальном произведении. Мо Янь ни много ни мало лауреат Нобелевской премии по литературе, живой классик современной прозы. В Китае роман «Лягушки» тоже был отмечен самыми престижными наградами.

Порою в инсценировках от романов мало что остается. Можно сказать, что это уже не Мо Янь, а ваше оригинальное произведение по его мотивам?

А вот вы знаете – нет! Нельзя так сказать. Я очень старался ничего не испортить и в неприкосновенности передать и фабулу, и набор авторских идей, и поэтику романа, очень непростую, с существенным таким градусом фантасмагории. Конечно, когда переносишь литературу в театр, многое нужно отсекать, это закон, но мы вместе с режиссером спектакля Никитой Викторовичем Кобелевым стремились, как это говорится, «не выплеснуть с водой ребенка».

Вот, кстати, о детях. Ведь псковский спектакль «Лягушки» посвящен политике насильственного ограничения рождаемости в Китае в 1980-е годы, в частности, абортам, которые принудительно делались женщинам, даже на позднем сроке. Насколько вообще эта тема подвластна театру, она не выглядит на сцене неуместной?

Чем острее тема, тем уместнее она на сцене. Ничего нет страшней равнодушных спектаклей для равнодушного зевающего зрителя, который на следующий день рассказывает: «Ой, были в театре, ну да, ничего вроде... Про что? Ой, убей меня, не помню». Пусть лучше зритель возмутится, войдет в конфликт со спектаклем, но запомнит этот разговор, – разговор театра с ним. У нас в новейшей истории нашего театра тоже бывало всякое, выходили и спектакли, вызывавшие острые споры и неприятие у части зрителей. Мы были готовы к подобным эксцессам и в связи с «Лягушками», все-таки тематика непривычная, китайские имена сложные, спектакль идет четыре часа, а ближе к финалу вообще сбивается с магистрали линейного повествования. Но, черт побери, спектакль собирает залы, люди приезжают из других городов, в антрактах уходят немногие, а в финале неизменная овация. Вот сейчас играли в тысячном большом зале Александринского театра в Петербурге, при полном аншлаге, так коллеги из Александринки говорят: ушло в антрактах не больше пятнадцати человек. Значит, получается, зрительский спектакль. Хотя делался он как сугубо «фестивальный». Серьезный репертуар, не для кассы.

И как вы сами объясняете себе этот феномен?

Ну вот один опытный театральный критик сказал про «Лягушек», что этот спектакль сделан не по привычным лекалам - во многих отношениях. Может быть, дело именно в этом. И темы Мо Яня, - тема семьи и материнства, тема взаимных отношений человека и государства, тема конформизма, тема неспокойной совести, - всё это откликается в душах зрителей. И оказывается, что не так-то мы и далеки друг от друга с китайцами, и прекрасно можем понять друг друга. Конечно, есть еще заслуга режиссера - Никиты Кобелева. Я очень рад, что мы пригласили именно его. Никита Викторович прекрасно владеет вниманием зрителя, он чувствует ритм спектакля, понимает, как рассказать историю, чтобы она отозвалась в зрительном зале. И что не досказать - чтобы это было не лекцией об актуальной повестке, а искусством.

Никита Кобелев ведь теперь художественный руководитель Александринского театра, а Псковский театр драмы - филиал Александринки. Я правильно понимаю, что эти вещи как-то связаны?

Связаны. Хотя когда мы договаривались с Никитой о постановке, он был еще в статусе свободного художника. Но вскоре после нашей премьеры Валерий Владимирович Фокин (ныне президент Александринского театра) пригласил Никиту Викторовича на руководящую работу в Александринку. Не знаю, в какой мере этому способствовал успех «Лягушек», но сам Кобелев говорил мне, что наш спектакль был для него полезным опытом, помог нащупать новые творческие горизонты. Это, я считаю, очень здорово.

А кто еще внес важный вклад в успех спектакля? Огласите весь список.

Вы знаете, вот тут вам лучше прийти на спектакль и приобрести программку. Там весь список - от художественного руководителя до рабочих сцены. Худруку нашего театра Дмитрию Дмитриевичу Месхиеву полагается отдельная благодарность за смелость и доверие. Это, знаете, сейчас, когда у нас на государственном уровне поддерживаются культурные связи с Китаем, театральные директора заинтересовались этим материалом. Да и то... Премьеры можно пересчитать по пальцам. А в 2020 году приди я куда-нибудь с таким проектом, боюсь, даже чаем бы не напоили. Наш худрук пошел на риск, и спасибо ему за это. Огромный вклад в успех спектакля внесла художница Нана Абдрашитова. Она жила в Китае и понимает культурный код, понимает правильный визуал, аутентичную материальную культуру Китая. И она увела нас от соблазна делать «условный театр». В итоге спектакль балансирует между художественным обобщением и точной бытовой деталью. Ну и, разумеется, актеры... В «Лягушках» занята половина нашей труппы, и наверное, по спектаклю можно судить о ее уровне.

Насколько я знаю, сейчас в спектакле поменялась исполнительница главной роли?

Не совсем так. Одну из главных ролей - акушерку Вань Синь - блестяще играла одна из ведущих наших актрис Линда Ахметзянова. Но сейчас она в декретном отпуске. Какие-то спектакли мы просто поставили «на стоп» и ждем ее возвращения. Но «Лягушки» - слишком сложная, многосоставная история, если спектакль не играть, он развалится. Вынуждены были сделать ввод и пригласили чудесную актрису из Петербурга - Анну Мигицко из Театра Ленсовета, дочь любимого народом артиста Сергея Григорьевича Мигицко. Но Аня - не только дочь, у нее уже немало успехов, она серьезно заявила о себе как о большой актрисе. И с одной стороны, Анна подхватила многое из того, что делала Линда, с другой - привнесла свое понимание роли. В будущем, я надеюсь, Линда и Анна будут играть Вань Синь поочередно. Это адски сложная роль - тут надо быть одновременно и искренней, и почти карикатурной, и предельно страстной, и бездушным автоматом. Не образ, а какое-то ходячее диалектическое противоречие. «Добрый злой человек из Сезуана»... Я тут не фантазирую, у Мо Яня очень много культурных реминисценций, и Брехта он тоже цитирует. Вань Синь даже любит летчика - совсем, как брехтовская Шен Де.

А что еще вы привозите? Я много слышала про «Морфий»...

А теперь еще и увидите. Это действительно стоит посмотреть, пожалуй. Говорят, это один из лучших спектаклей сегодня в России. Тут мы скромно отнекиваемся, конечно. (Смеется.) Но его режиссер Антон Федоров сегодня один из несомненных лидеров отечественной режиссуры. И, если я не ошибаюсь, спектакль Федорова впервые будет на гастролях в Ижевске. В «Морфии» неожиданный, казалось бы, для Булгакова жанр - это, по факту, клоунада, буффонада. Что совершенно не мешает ни диалогу с литературным первоисточником, ни серьезному разговору на очень актуальные темы. Мы за этот спектакль получили две «Золотые маски» - за костюмы и лучшую женскую роль второго плана. «Маску» получила прекрасная наша актриса Наталья Петрова: вы увидите ее не только в «Морфии», но и в «Лягушках» она прекрасно работает, и в спектакле «Влюбленные» режиссера Александры Пайчадзе.

Это спектакль по пьесе Гольдони?

Да, не очень известная в России пьеса, мы ее поставили третьими за всю историю российского театра. Спектакль красивый, со сногсшибательными костюмами, о странностях любви - и веселый, и грустный одновременно. Там блистает еще одна наша «масочная» лауреатка - фантастическая Дарья Чураева. А ее партнер - Алексей Ухов, это его первая большая роль в нашей труппе. Он прежде был ведущим артистом в Набережных Челнах, у вас по соседству, я слышал, даже некоторые его коллеги по театру «Мастеровые» собираются приехать на спектакль. Кстати, Леша родом из Удмуртии.

Режиссер четвертого спектакля гастрольной афиши тоже из Удмуртии.

Да, «Пигмалиона» поставил Дамир Салимзянов. Его вам представлять, конечно, не надо. И тут есть салимзяновский стиль - насмешливый, чуть пародийный, какие-то вещи упрощающий, снижающий. А между тем я видел немало «Пигмалионов», и вот в нашем, мне кажется, многие идеи Шоу как раз сохранились, а не утонули в дурацкой игре в английских аристократов, которая русским актерам редко удается.

С каким настроением едете в Ижевск?

С азартным. Хочется показаться и найти отклик в зале. У вас хороший город, хороший театр, а следовательно, хороший зритель. Ну и псковичам мы желаем радостной встречи с Русским драматическим театром Удмуртии.