Они бьются: желание всё-всё рассказать и понимание, что рассказывать нельзя – иначе потенциальный зритель закидает меня чем-нибудь от обиды. Это я о спектакле триллере/детективе «Инспектор на десерт», чей прогон вчера счастливо посетила. Приличный триллер требует вздрагивать, а приличный детектив – метаться между версиями. Режиссёр Русского драматического театра Владимир Золотарь заставил зрителя делать и то, и другое. Позиции в интриге его пяти героинь меняются, как картинки в калейдоскопе: злодейка найдена! А где она, злодейка? Одну загадку спектакля я так и не отгадала, пришлось лезть на ресурсы театра – кто была пятая из игравших актрис? Не узнала Елену Мишину, вообще никак. Зато за Антоном Петровым (инспектором) можно следить, не открывая глаз – голос ведёт. Был бы этот голос конкурентом Сергею Чонишвили, столь востребованному при озвучании разных программ, если бы не география пребывания этих двух актёров. Всё, замолкаю. Последнее мнение об этом спектакле – надо идти смотреть, идти компанией, идти с друзьями: будет что обсудить по гендерному вопросу. А теперь просто о театре, с которым разлучила пандемия. Подзабытая ценность живого и сиюминутного действа, его неповторимость. То, что увидели мы небольшой группой зрителей вчера, больше никто не увидит – каждый показ будет «новый Инспектор», иная атмосфера зала, другое самоощущение актёров. Это тонкое чувство ускользающего момента для нас редко – мы больше живём привычками «белки в колесе». В пандемию даже привычки сокращаются, соответственно, гаснут чувства и эмоции. Театр даёт хорошую их реанимацию. Ну, и закрытые текстами кресла посмотреть весело.

Я ничего не могу с собой поделать! __________________________ Сколько раз в жизни мы все говорили себе эту фразу? В ситуациях, когда умом понимаешь одно, а чувства тащат совсем в другом направлении — она лучший помощник, объясняющий всё и дающий право на любую глупость. Для меня спектакль «Вальмон, или Дон-Жуан по-французски», в котором эта фраза прозвучала десятки раз — история о человеке очень сложном. Который умел владеть собой, блефовать и играть в свою пользу, умело пользоваться чужими слабостями и пороками. И казалось бы — вершить судьбы обольщённых им женщин. Пока одна женщина не довела его, ослеплённого желанием и короной обольстителя, до отказа от настоящего чувства. До смерти — нравственной и физической. «Опасные связи» не проходят в школе, что очень справедливо. Произведение пропитано пороком и соблазном. Шодерло де Лакло, как истинный классицист, вскрывал недостатки Галантного века, в котором все спали со всеми. Но самые мастерские диалоги получились у него между двумя главными разратниками. Вальмон и маркиза — слушала и наслаждалась. Как они пикировались, играя в сложнейшую игру светского и то же время очень личного диалога. Мало кто так умеет сейчас. Это восхитительно: каждый из них защищает собственные интересы, не теряя при это живого чувства, страсти, желания жить и выжить. Спектакль смотрели на закрытом показе Русского драмтеатра. Вячеслав Зыкин был рядом — почитайте и его рецензию.  Вальмона сыграл Михаил Солодянкин. Я знаю Мишку хорошо, и это очень усложнило мне просмотр. Относиться объективно… Да разве театр имеет что ли общее с объективностью? После сложного дня, с головой наполненной встречами и заботами, я села на первый ряд и пропала. Закружилась в вихре многоярусного маскарада. Влюбилась в костюмы и пластические этюды. Забыла напрочь обо всём, что ждало снаружи. Не знаю, что скажут серьезные критики, но я была очарована всем. Я поверила любви Вальмона. Любви к двум женщинам. Со мной такое тоже случалось (к мужчинам, правда) — но куда мне до такой вершины обольщения? И маркиза меня убедила. В том, что не прогнуться — важнее личного счастья. Но неэкологичное поведение приводит в итоге к трагедии. Об этом я тоже знаю. Всегда прилетает. Но какая же красивая была Екатерина Логинова! А ещё я очень люблю в театре разгадывать метафоры из серии «что хотел сказать режиссёр». Придумывать, почему так. Сразу узнала в юной девушке, читающей книгу — Лолиту.  Похихикала Мишке с золотой головой жирафа, монументальным фаллическим символом. Миша, если не знаете — 193 см ростом.  Увидела намек на охоту в карнавальной голове оленя, водружённой на юную деву и будущий трофей де Вальмона. Мебель из мужчин, фонтан из женских ног, пошлые розовые перья и мех, маечки с принтом картин художников рококо — становилось пряно-душно от обилия секса в атмосфере. А значит, цель была достигнута. Мы пропитались воздухом той эпохи. Но весь этот развесёлый бесстыжий фарс оборачивается трагедией в тот момент, когда Вальмон говорит страшную фразу, в которой видит своё спасение: «Я ничего не могу с собой поделать!» Он думает, фраза защитит его от распада. Но она является его катализатором. До этого — Вальмон просто очень удачливый и умный Дон-Жуан, который дарит дамам скорее полезные уроки, а не боль и разочарование. После этого — он становится преступником. Расколотым надвое предателем самого себя. Ослеплённым искажённой мыслью: ему доступно всё, что он пожелает. Иногда стоит признать себя проигравшим, чтобы выиграть главное — собственную душу. Спасибо режиссёру Яков Ломкину, постановочной группе, актёрам за несказанное в нынешней культурной изоляции счастье — быть в театре и наслаждаться им. Ничего не могу с обой поделать — аплодирую вашему труду!

Посмотрев спектакль «Вальмон, или Дон Жуан по-французски» я испытал не только восторг, но и впервые за последнее время я испытал самый настоящий катарсис, выходя из зала у меня душа трепетала, а руки и ноги тряслись в безумной дрожи) Я горжусь всеми артистами, за то что они у нас есть! Большую благодарность хочу выразить художникам-декораторам и художникам по свету и костюмам! Особенно выделить хочется музыкальное оформление!!! Господин режиссёр, Яков Ломкин, этот спектакль нельзя назвать просто интересным, это эстетическое наслаждение! Жду ПРЕМЬЕРЫ, что бы вновь увидеть наших прекрасных героев!!! Удачи вам и дальнейших творческих успехов!!! А я, как будущий актёр, буду на вас равняться!!!

ОДИНОКИЙ ОСТРОВ Сценография и световое решение спектакля потрясает. Огромный скалистый серый остров в безбрежном морском пространстве. Он как Солярис, живет своей жизнью, до которой нет дела никому на свете, кроме его обитателей. Он меняет цвет, как меняет его океан от погоды. Чернеет, голубеет, зеленеет, желтеет. Он и есть главное действующее лицо спектакля. Жизнь жителей острова и их проблемы зрителям видны как из космоса, так как они не приближены к берегам острова (ближние 9 рядов партера отданы во власть морской стихии). Действие спектакля идет вязко, монотонно, как идет жизнь в обычной провинциальной глубинке забытого Богом уголка. Зрителям, знакомым с пьесой, действия героев понятны. Остальным приходится быть в предельной концентрации внимания, чтобы услышать через шум прибоя все споры, баталии, думы, разговоры и переживания героев. Все как в жизни, в которой чужие проблемы слышны издалека, через экран телевизора, когда передают репортаж из незнакомого населенного пункта. Режиссер берет на себя смелость отдалить от зрителей действие спектакля, чтобы они увидели в космическом измерении и отдалении одинокий остров, как песчинку, необыкновенно красивую, но и бесконечно одинокую со всеми своими страданиями. В спектакле не сложились истории героев, в которых можно утонуть от переживаний. В нем звучит тема родины, места, к которому служат все его жители, земли суровой, но вне которой они не могут жить. На последний поклон приедет из Голливуда калека Билли, чтобы навсегда остаться на той земле, где родился...

ПО СЛЕДАМ IV ФЕСТИВАЛЯ МАКДОНАХА В ПЕРМИ В этот раз на IV фестиваль МакДонаха «Калеку с острова Инишмаан» привезли несколько театров, но мне хотелось бы особое внимание уделить спектаклю, который поставил Государственный русский драматический театр Удмуртии (г. Ижевск). Ещё до начала спектакля удивляют две вещи: первая – это то, что не только сцена создает атмосферу, но и первые ряды были превращены в каменистый берег и холодное море, на фоне слышен плеск волн, и уже сейчас мы видим калеку Билли, хромающего по камням, ближе к берегу, и смотрящего куда-то вдаль. Второе – перед началом Бартли в шуточной форме просит всех не просто «выключить» телефоны, а «выкинуть их в море, все равно на Инишмане сеть не ловит», такие моменты погружения очень приятны, и дают возможность заранее настроиться на будущую игру актеров. Актеры, на мой взгляд, качественно и разностороннее раскрывали своих персонажей. Впервые спектакль по «Калеке с Инишмана» МакДонаха я смотрела в исполнении актеров театра «У Моста», а затем прочитала саму пьесу. И каждый раз мне встречались такие знакомые, но такие разные герои! Билли – на первый взгляд, это слабый человек с нелегкой судьбой, который решил сам взять судьбу в свои руки и податься на кастинг для американского фильма. Казалось бы, все идет, как и должно, но вот мы видим сцену, где актер читает письмо, которое пишет своей покойной матери. Мы слышим боль и отчаяние в сильном голосе, одиночество и горечь, человека, который уже и так видел много плохого, но при этом «крылья» его не почернели и до сих пор расправлены. Мы видим силу и дух в слабом теле калеки – и эта игра просто неподражаема. Так же меня впечатлила игра актрисы, исполняющей роль Хелен. Весь спектакль она отыгрывала озорную девчонку, которая не боится выражаться или показаться грубой, которая плевала на всех и вся. Но при этом же мы видим эту не до конца оформленную женственность, стеснение и влюбленность к тому, от кого отвернулись собственные родители, и эти нежные чувства заполняют героиню медленно, но неотвратимо, не давая возможности поступать иначе. Обеспокоенные тетушки Кейт и Эйлин, «важная птица» Джонни Патинмайк, немного глупый Бартли и отстраненный от всех Малыш Бобби, и, конечно, Доктор с его нравоучениями, и ироничная Мамаша – все актеры прекрасно сыграли своих героев. Ижевский театр привез к нам в Пермь свою историю, да, отыгранную по известной пьесе, но все-таки сделанную под себя. Они показали нам что-то новое, открыли и осветили всех героев с новой для нас, зрителей, стороны, и это само по себе уже прекрасно. Я надеюсь, что в будущем Государственный русский драматический театр Удмуртии еще не раз приедет на фестиваль в Пермь с новыми спектаклями по пьесам Мартина МакДонаха.

Хочу сказать большое зрительское спасибо театру за спектакль! Очень рада, что увидела вашу замечательную постановку на фестивале у нас, в Перми! «Калека с Инишмана» - один из моих любимых спектакль театра «У Моста». И мне было очень любопытно увидеть постановку другого театра. И мне очень понравилось. Мне понравилась сценография спектакля, особенно море в партере. Мне очень понравился актёрский ансамбль. Такие яркие и запоминающиеся образы! Играли замечательно все без исключения! Ну, а монолог калеки Билли в исполнении Игоря Василевского тронул до слёз. Жаль, что на фестивале не было Приза зрительских симпатий. Я бы отдала его вам! Браво!

Вчера я впервые увидела вживую спектакль Русский театр Удмуртии (Ижевск). И я рада встрече! Играли «Калеку с острова Инишмаан» в постановке Дмитрия Удовиченко. Прежде всего, это красиво. Сцена - то ли крепость, то ли каменистый берег моря, то ли пещера, вырубленная в скале... А, может, это какая-то неведомая, удивительная страна. Груды серых гигантских кубов. На заднике - проектор. Это небо, по которому бегут чёрно-зелёные густые облака. Рядов, наверно, восемь партера (или больше?) покрыто белой тканью. На неё проецируются волны. На протяжении всего спектакля - волны. И тихое шуршание воды. В самом начале спектакля на камнях высвечиваются слова, что Инишмаан - реальный остров. Нужно ли здесь такое предисловие? По-моему, ЭТОТ остров как раз и не реальный. Это какое-то ирландское тридесятое царство. Не такое, как у нас, - не пёстрое, не красочное, хмурое, но всё равно оно сказочное. По этой же причине мне не показались удачными сцены, когда в действие врывается музыка из «Титаника» и когда вместо облаков на проекторе показываются чудесные коровки. Они милые до жути, но они - конкретны, а спектакль всё время до того устремлялся в поэтические выси. С первых же минут действия ощущается влияние Сергея Федотова и театра «У моста» - в том, как одеты, как говорят, как ходят. Но они будто чуть более условны, - впрочем, как им и положено, учитывая, что спектакль сторонится жизнеподобия. Люди, населяющие остров, кажутся колдуньями, эльфами и гномами (на фоне этих баррикад все выглядят маленькими). А когда на них падает проекция волн, их тела становятся будто бы прозрачными и тогда напоминают призраков. Вся та зловещесть и потусторонность, которую сама собой рождает сценография, в спектакле приглушена. И несмотря на то, что пространство действия холодное, угрюмое, сырое, - спектакль получился тёплым. Тихим, мягким и сентиментальным. Нетипично для МакДонаха. Злость, жестокость - рассеяны. Тёмные слои событий и героев - высветлены. Но вместе с тем, как не долетала со сцены сквозь эти белые волны ненависть, так часто не долетала и любовь. Видимо, артистам не сразу удалось настроиться на правильную дальность подачи чувств, если можно так сказать, и они сперва играли так, будто в первых рядах партера - люди, а не покрытые пустые кресла. Ближе к концу спектакля расстояние между сценой и публикой стало преодолеваться уже легче и быстрей. Насколько рельефна сценография (вновь и вновь возвращаюсь к ней, очень уж она заметна), настолько же равнинно само действие. Оно тихо плещется там вдалеке, лишённое выступов и пиков. Сюжетные поворотные узлы - ослаблены. Им то ли пока не хватает напряжённости, то ли их как бы и не должно быть. Может быть нарочно спектакль сделан плавным, я не знаю. Возможно из-за того, что от сцены я была так далеко, мне показалось происходящее отвлечённой притчей, которая для меня не совсем сложилась в целую историю. Один интересный диалог чередовался с другим интересным диалогом. Как волна за волной шли события как бы равнозначные, без акцентов, без точек, без восклицательных и тире, а через запятую, запятую, запятую. Конечно, в таких тяжёлых для игры условиях заразительность, наверно, должна быть просто бешеной, чтобы покрывать пространство и не тонуть на пути к зрительному залу. Иногда её хватало, иногда - нет. На мой взгляд, особую остроту действие приобретало с появлением Хелен и Бартли, и в их совместных сценах та самая заразительность легло летела к публике (по крайней мере, ко мне лично - долетала). Спектакль получился нежным, добрым, но как будто недостаточно цветным и чуть менее извилистым, чем лично мне, как зрителю, того хотелось и ждалось. Но это лично мне, я хочу подчеркнуть. Рядом со мной зрители смеялись, выходя из зала - вытирали слёзы. «Понимаете, артисты играли... с душой! Понимаете, с душой!», - в фойе ненароком услышала слова одной из зрительниц. И она права, это правда.

156 ПЛЮС ОДИН И ОДИН ЗАЛ «Калека с острова Инишмаан» Государственного русского драматического театра Удмуртии (Ижевск) не церемонится: зрителя берут за шиворот и отправляют на остров, с которого через океан (а он занимает почти ползала) ты смотришь, что там на Инишмаане? А там камни — то серые как тягучие холодные дни, то черные как могильные плиты, то всех цветов зелени, что так радует ирландское сердце. Герои не играют, они живут: зрители еще рассаживаются, а калека Билли просто в это время живет на сцене своей ирландской жизнью. И ему всё равно, что творится в зале, что на сцене режиссер представляет спектакль, он просто живет. Он слушает звуки природы, он мечтает, он настоящий... Минимализм сценографии с максимализмом океана лучше слов критиков дают понять, что такое жизнь на маленьком острове с суровыми ветрами, где уехал Билли и уже 156 человек всего и остались. Тут не затеряешься, разве что в историях, сплетнях, полуправде и любви. Все в тонких нитях отношений — любви и нелюбви, ненависти и вражды, нежности и трепета - контрастные, смешанные, трогательные, с презрением, с прицелом на выгоду, всё, что присуще людям чувствовать и переживать. И да, ты продолжаешь посмеиваться над тетушками, говорящими с камнями, поражаться поступкам Хелен и репликам Бартли, в голос ржать над Пустозвоном и его мамашей, внутренне сторониться от хмурого малыша Бобби — но порой за "очень-ирландски-выписанными" персонажами прорывается душа, боль, истина. И Билли уже не калека, он не дрожащей рукой отправляет стеклянный корабль с посланием о своей любви и тоске матери, которую не видел. И Пустозвон уже не прикидывается дурачком-пустышкой, он снимает колпак клоуна и пронзителен в своей искренности и редком благородстве. А ведь так и есть — копни любого, сними слой за слоем, и сможешь взять в руки трепещущее сердце... Может, этого и хотел режиссер? Теперь на стылом острове пристально смотрят на себя-зрителей гораздо больше людей, чем до спектакля...

ВПЕРВЫЕ СХОДИЛА В ТИЯТР В ИЮЛЕ⠀ Вот что карантины-то животворящие делают!⠀ Точнее — карантины и запросы в космос. Буквально полторы недели назад ходила вокруг @rdt_udmurtii и ныла, как же хочется на спектакль, как несправедлива судьба — не дала мне завершить сезон.⠀ Получите, распишитесь!⠀ Пригласили на генеральную репетицию спектакля «Алексей Каренин» по пьесе Василия Сигарева ❤️❤️❤️⠀ Вы его, дай Бог, осенью увидите, а я уже сейчас готова рассказать: Потрясающие, очень сильные актёрские работы. Каренин Юрия Малашина — консервативный и власть имущий, слабый духом и растерянный старик, всепрощающий праведник. Это многогранный персонаж с глубокой личной драмой, которую остро чувствуешь на протяжении трёх часов — он внезапно теряет контроль над своей жизнью, обнаруживает, что он стар, непривлекателен, а его жена изменяет ему. Его начинает срывать даже от смеха маленького сына, но разве удивительно? Анна Каренина в исполнении Екатерины Саитовой импонирует. Этот персонаж никогда мне не нравился (как и в принципе сюжеты и герои Льва Толстого), но тут она такая глубокая, бархатная (у меня даже синестезия включилась, чтобы описать), преисполненная чувством собственного достоинства. Вызывает гораздо больше симпатии, чем в оригинале.⠀ Потрясающее выступление Ольги Слободчиковой в роли Лидии Ивановны. Сильная героиня, которая вызывает раздражение на протяжении всего спектакля. В конце меня от неё так триггернуло, что я расплакалась даже, потому что самый неприятный персонаж тоже вызывает сочувствие.⠀ Вронский, Бетси и иже с ними ушли на второй план, никто и ничего не отвлекает от внутреннего мира.⠀ Отличное художественное оформление спектакля — просто, функционально, современно. Тут и видео, и проекции, и отсылки к конструктивизму.⠀ Костюмы тоже немного вневременные и намешанные. По признанию художника-постановщика Арины Слободяник, в том числе вдохновлялись 1960-ми. На мой вкус, главный стиляга — герой Михаила Солодянкина. Клетчатое пальто, очки — огнище! Несмотря на то, что один из героев говорит, как утомила Россия своими страстями и «у вас нет ни одной счастливой семьи», постановка мне показалась меланхоличной, интеллигентной и сдержанной. Внешнего проявления бушующих страстей лично мне не хватило, но я вообще люблю, чтобы месть, кровь, на разрыв, христианское всепрощение — не моя история, поэтому не люблю Льва Николаевича с его религиозностью.⠀ Хорошая, в общем, работа, мне понравилась, хотя я люблю немного другое в театре.⠀ Держим пальцы, чтобы осенью всё сложилось удачно и мы все наконец-то сходили на спектакль.

Надо уметь проигрывать Вчера я ходила в театр. Фраза на фоне многомесячного карантина — фантастическая. Но так случилось: меня пригласили на планёрку, где в формате пресс-конференции главный режиссёр Русского драматического театра Яков Ломкин и его коллеги, которые ставят спектакли в Ижевске, поделились новостями и планами. А потом мы смотрели в формате закрытого показа новую работу и премьеру будущего сезона — «Алексей Каренин» по пьесе Василия Сигарева. Я среагировала на приглашение автоматом — конечно, хочу пойти. И только слушая на планёрке режиссёра спектакля Константина Солдатова, я медленно осознала: «Мне сейчас покажут то, что чувствует человек, которому изменяет жена». И мне стало дурно. И страшно. Потому что «Анна Каренина» — одно из любимых моих произведений, я бы сказала — слившихся отчасти с моей жизнью. Очень личное. При этом Анну я не перевариваю, потому что вижу в ней собственную жестокость и неразборчивость. Собственный грехи. Как в зеркало смотрю я на поступки капризной бездельницы, жаждущей удовольствий и забывающей о том, что жизнь — это не только череда наслаждений. Когда я вспоминаю Анну Каренину, мне становится стыдно. За себя. А тут я влетела в спектакль, где зритель погружен в переживания человека, которого предала жена. И человека этого сыграет блестящий, один из моих любимейших актёров — Юрий Малашин. Над его Сальери я рыдала в «Маленьких трагедиях». Значит, будет всё как в жизни. Без фальши. Я вжалась в первый ряд. Начались 2,5 часа пытки чувством вины. ...Я сейчас пишу очень личные вещи не для того, чтобы устроить исповедь с раздеванием. А чтобы подчеркнуть, что театр — настоящий театр — он для этого. Как нож взрезает затянувшиеся с виду раны. Выпускает гной. Дарит боль, которая сродни спасению и глотку свежего воздуха. Это всегда — разговор с самим собой. Со своими демонами и страстями. Если в театр просто поржать и не устыдиться хотя бы каплей собственного ничтожества — то где-то недожали. Хотя я, наверно, преувеличиваю сейчас — такое настроение. Женщина же. Что с неё взять. Вот этим женским, мягким, ирациональным, влекущим был пронизан спектакль. Безволием. Влечением страстей. Сценическое пространство — давящее, строгое — ни дать, ни взять приёмная министерства в здании эпохи конструктивизма. Пусто и голо. Застёгнутый человек в футляре, рьяно отдающийся чиновничьей работе — Каренин. Такой он в начале. Механический. Ах, Алексей Александрович… Совсем другого вы мне человека напомнили. Его уже нет на этом свете. Но ему так же трудно было, как вам: ломаться, меняться, пытаться сохранить лицо, скрывать переживания. И который был так же слаб перед цунами, которым оборачивается для нас предательство самого близкого человека. ...Весь спектакль — ни одного проблеска счастья. Ни у кого. Потому что счастье не может жить в этом тяжёлом мрачном углу. Один только луч надежды (так и хочется написать, в тёмном царстве) — маленький Серёжа. И, глядя на него, я ревела, конечно. Вместо щекастого Серёжи я представляла своего лохматого Митьку. И думала мучительно: а что сделала бы я, если бы жила в то время? Любовь или сын? Безумный какой-то выбор. И мне кажется, что я не понимаю Анну. Но вся её жестокость была моей жестокостью. Может и меня бы сломало. И я не верю, что Анна не любит Каренина. Она говорит ему: «Ненавижу». Но разве ненависть — не сторона любви? Любить двоих — запросто. И не говорите, что так не бывает. Бывает. Просто жизнь всегда заставляет выбирать. ...В первом акте Анна, имея ввиду игру в карты, говорит мужу презрительно: «Надо уметь проигрывать». Эта фраза стала для меня лейтмотивом всего спектакля. Как же важно уметь проигрывать. А этому никто не учит. Учат выигрывать. А в проигрыше так важно оставаться благородным, но не идти на поводу. Не лебезить. Не пытаться купить любовь. Отвечать за себя и оберегать тех, кто слабее — своих детей. И ты постепенно становишься победителем. Проигрывать — главное искусство жизни. Не сломаться, а переждать бурю. Нагнуться, не теряя корней. И вот уже 3 года я перебираю в голове: «А что если бы он умел проигрывать? Как бы тогда я жила сейчас?» И нет ответа. Но я точно стала лучше благодаря вчерашней встрече с Алексеем Карениным. И вместе с Анной просила у него прощения. И мне кажется, он простил.